"Уильям Фолкнер. Дым" - читать интересную книгу автора

Так? И ты с ним заодно? Считаешь, что надо было ее разделить, как только
вы с ним оба стали совершеннолетними?
- Мне бы взять немного да обработать получше, чем видеть, что она
пропадает, - ответил Вирджиниус, как всегда рассудительно, как всегда
кротко: никто ни разу не видел, чтобы Вирджиниус вышел из себя или хоть
взволновался даже в тот раз, когда Ансельм хотел избить его в суде из-за
штрафа.
- Ах, так! - сказал старый Анс. - А то, что я обрабатывал эту землю все
годы, платил налоги, а вы с братом только деньги копили, безо всяких
налогов, это как по-твоему?
- Ты знаешь, что Анс за всю жизнь не скопил ни цента, - сказал
Вирджиниус, - говори о нем что угодно, но не обвиняй его в жульничестве.
- И не обвиняю, клянусь богом! У него хватило храбрости прямо
потребовать то, что он считал своим, и убраться вон, когда он ничего не
получил. А ты не такой. Ты тут будешь околачиваться, черт тебя дери,
ждать, пока я кончусь, хоть на языке у тебя мед! Верни мне все налоги,
которые я платил за твой надел с того дня, как умерла твоя мать, и бери
землю!
- Нет, - сказал Вирджиниус, - не верну.
- Значит, нет? - сказал старый Анс. - Не вернешь? Правильно, зачем тебе
тратить деньги ради половины земли, когда в один прекрасный день тебе она
вся даром достанется, без затрат. - И тут мы себе представили, как старый
Анс встал (мы представляли себе, что они до этой минуты сидели спокойно,
разговаривали, как приличные люди), встал весь взлохмаченный, брови
насуплены. - Убирайся из моего дома! - говорит. Но Вирджиниус даже не
поднялся с места, не пошевельнулся и только смотрел на отца. Старый Анс
надвинулся на него, поднял руку. - Уходи! Убирайся из моего дома, не то я
тебя...
И тут Вирджиниус ушел. Он не спешил, не бежал. Он уложил свои вещи (у
него их было побольше, чем у молодого Анса, кое-что скопилось) и ушел за
три-четыре мили жить к своему родственнику - сыну какого-то свойственника
матери. Этот родственник жил один, у него была хорошая ферма, хотя и
заложенная и перезаложенная, потому что фермер он был плохой, занимался
больше перепродажей скота и проповедями - с виду невысокий, рыжеватый,
неприметный, такого встретишь, а через минуту уже и не помнишь его лица, -
да и торговать и проповедовать, наверно, умел ничуть не лучше, чем
обрабатывать землю. Ушел Вирджиниус без всякой спешки, без всяких криков и
ссор - не так, как его брат, хотя, как ни странно, мы ничуть не попрекали
молодого Анса за то, что он бранился и требовал свое. По правде сказать,
мы всегда как-то косились на Вирджиниуса, слишком уж он владел собой. Мы
называли его хитрецом и не удивились, когда услышали, что он все свои
сбережения потратил на то, чтобы снять задолженность с фермы родственника.
Не удивило нас и то, что через год старый Анс вдруг отказался платить
налоги за свою ферму, а за два дня до того, как его должны были объявить
несостоятельным, шериф вдруг получил по почте неизвестно от кого сполна
всю сумму налогов, причитающуюся за холлендовские владения.
- Не иначе - это Вирджиниус, - говорили мы, потому что, хотя подписи и
не было, мы догадались, кто послал деньги. А до того шериф уже
предупреждал старого Анса.
- Объявляйте торги и катитесь ко всем чертям, - оборвал его старый Анс.