"Уильям Фолкнер. Дым" - читать интересную книгу автора

двигался с места. Он заговорил униженно и робко, с тем мучительным
желанием стать незаметным, которое мы давно уже наблюдали в нем.
- Тот человек, он ко мне приезжал, - бормотал Додж. - Заехал ко мне.
Вечером явился к нам, говорит, что ищет малорослых лошадок, для этого, как
его... ну, игра такая...
- Поло? - спросил Стивенс.
- Да, сэр. Вирджиниус тоже был дома. Говорили про лошадей. А утром он
сел в машину и уехал. Не знаю, откуда он взялся и куда уехал, -
родственник говорил, ни на кого не поднимая глаз, казалось, что он
обращается к своим рукам, дрожавшим на коленях.
- И кого он еще тут хотел повидать, - добавил Стивенс, - и что он тут
вообще делал. Ничего этого вы не знаете.
Додж не отвечал. Да ему и не нужно было отвечать, и он снова ушел в
себя, похожий на слабого лесного зверька, забившегося в корку.
- Вот к чему привели мои догадки, - сказал Стивенс.
И тут нам следовало бы все понять. Все было как на ладони. Мы должны
были почувствовать, что есть в комнате кто-то, в ком Стивенс вызвал ужас,
злобу, отчаянное желание хоть на миг повернуть время вспять, сказать все
по-другому, сделать по-другому. Но, может быть, этот "кто-то" еще не
почувствовал ничего, не почувствовал толчка, удара, как иногда в первую
секунду человек не чувствует, что его подстрелили. Потому что вдруг
заговорил Вирджиниус, заговорил резко, сердито:
- А как вы это докажете?
- Что именно, Вирдж? - спросил Стивенс. И снова они посмотрели друг
другу в глаза, спокойно, твердо, как два боксера. Именно не как
фехтовальщики, а как боксеры или дуэлянты с пистолетами. - Доказать, кто
нанял этого убийцу из Мемфиса, этого зверюгу? А мне нечего доказывать. Он
сам все рассказал. По дороге в Мемфис, около Баттенбурга, он переехал
ребенка (он все еще был под кокаином, наверно, опять нанюхался, когда
кончил тут свою работку). Его поймали, заперли, а когда наркоз стал
проходить, он все рассказал: и где он был, и к кому приезжал. Он весь
трясся, рычал, когда у него отнимали пистолет с глушителем.
- Ага, - сказал Вирджиниус. - Очень хорошо. Значит, вам только остается
доказать, что он был вот в этой комнате в тот самый день. Как же вы это
докажете? Дадите этому черномазому еще один доллар, чтобы он лучше
вспомнил?
Но Стивенс как будто не слышал его слов. Он стоял у конца стола, среди
свидетелей и присяжных, и когда заговорил, то взял в руку бронзовую
шкатулочку, стал вертеть ее и рассматривать, а голос его звучал
по-прежнему спокойно и задумчиво:
- Все вы знаете одну особенность этой комнаты. Известно, что здесь
никогда не бывает сквозняков. Известно, что если тут курили, скажем, в
субботу, то утром в понедельник, когда дядюшка Джоб откроет дверь, дым
будет лежать у притолоки, как спящая собака. Все вы это видели.
Мы подались вперед, как и Анс, не спуская глаз со Стивенса.
- Да, - сказал старшина, - видели.
- Да, - сказал Стивенс, словно не слушая, и опять завертел закрытую
шкатулку в руках. - Вы спросили, какие у меня соображения. Сделать то, что
я предполагаю, мог только человек хитрый - такой, что сумел подойти к
владельцу лавки, когда тот читал газету и посматривал на двери, подойти