"Уильям Фолкнер. Медведь" - читать интересную книгу автора

- Совсем мелкая? - спросил Уолтер Юэлл.
- Совсем, - ответил майор де Спейн.
И, лежа под своими одеялами в ожидании сна, мальчик тоже понимал, что
Лев уже вернулся на Бунов тюфяк, проночует там и сегодня, и завтра, и все
ночи следующей ноябрьской охоты и той, которая будет за ней. Ему
подумалось: "Интересно, почему Сэм смолчал. Он мог бы не отдавать Льва,
пусть Бун и белый. Ни майор, ни брат ему б не отказали. А главное, его
рука легла на Льва первая, и Лев хозяина помнит". Выросши, он и это понял.
Додумался, что так и следовало. Таков порядок. Сэм - патриций, вождь; Бун,
низкорожденный, - его ловчий. Ходить за собаками полагалось Буну.
В то утро, когда Лев впервые повел стаю на Старого Бена, в лагерь
явились откуда-то семеро костлявых, изможденных малярией болотных жителей,
промышлявших енота капканами или же сеявших хлопок и кукурузу на полосках,
что окаймляли низину; одетые немногим получше Сэма Фазерса и куда хуже
Теннина Джима, они еще с ночи пришли во двор со своими старыми дробовиками
и винтовками и, присев на корточки, терпеливо дрогли под дождем. Самый
речистый из них сказал (Сэм Фазерс рассказал потом майору де Спейну, что
все лето и осень они захаживали в лагерь в одиночку, по двое, по трое -
постоят, поглядят на Льва и уйдут):
- Доброе утро, майор. Мы слыхали - вы нынче собираетесь пускать синего
кобеля на того двухпалого медведя. Мы хотим посмотреть, если вы не против.
Стрелять не будем, разве набежит на нас.
- Милости просим, - сказал майор де Спейн. - Пожалуйста, стреляйте.
Медведь не столько наш, сколько ваш.
- И то правда. Мне с него причитается: не одну корову ему скормил. И
подсвинка три года назад.
- И мне причитается, - сказал другой. - Только не с медведя.
Де Спейн взглянул на него. Тот дожевал табак, сплюнул:
- Телка у меня пропала. Хорошая телочка. Прошлый год. После нашел ее в
том виде примерно, как вы своего жеребенка в июне.
- Вот как, - сказал майор де Спейн. - Что ж, милости прошу стрелять
зверя из-под моих собак.
По Старому Бену в тот день не дали ни выстрела. Охотники его не видели.
Он был поднят в сотне шагов от прогалины, где показался мальчику летним
полднем три года назад. Мальчик стоял меньше чем в четверти мили оттуда.
Он слышал, когда собаки подозрили медведя, но не уловил незнакомого
голоса, который принадлежал бы Льву, и сделал вывод, что Льва там нет. Гон
по Старому Бену шел гораздо быстрей, чем прежде, и высокая, тонкая
истерическая нота отсутствовала, но даже это не подсказало истины. Уже
вечером Сэм разъяснил ему, что Лев гонит без голоса.
- Когда вцепится Старому Бену в глотку, тогда зарычит, - сказал Сэм. -
А лая от него не дождемся, как не дождались, когда он в сарае на дверь
прыгал. Это в нем та синяя порода. Ты называл ее.
- Эрдель, - сказал мальчик.
Лев вел гон; медведя подняли чересчур близко к реке. Вернувшись со
Львом часов в одиннадцать ночи, Бун клялся, что Лев припер было Старого
Бена, но гончие струсили сунуться, и Старый Бен отбился и - в воду и
вплавь по течению, а он со Львом прошли миль десять берегом в поисках
места, где медведь вышел из воды, и переправились вброд, и двинулись
обратно другим берегом, но так и не напали до темноты на след, а возможно,