"Наум Давидович Фогель. Капитан флагмана " - читать интересную книгу автора

другое напишешь, еще длиннее. А я и к нему - единичку. Так и будем сидеть,
пока до пенсии не досидимся.
- Мне до пенсии еще далеко, дядя Вася, - сказал, улыбаясь, Григорий.
- Хоть и сто лет. Хоть двести. Все равно я тебя этой своей пустяшной
единичкой доконаю. Это и есть бесконечность. Просто, как та кувалда, которой
мы клинья загоняем, чтобы надстройку к месту подогнать. Над серьезным стоит
задуматься, а так, от нечего делать, мыслями в голове перекидываться -
баловство. Бесконечность я себе, Гриша, очень даже ясно представляю, а вот в
практической жизни у меня для всего свое начало есть и свой конец. Вот, к
примеру, заложили мы этот лайнер. Придет день - и сдадим его. В срок сдадим.
А вернее - хоть немножко, а раньше срока. Это у нас в крови заложено, чтоб,
значит, хоть немного, а раньше срока дело кончать. Крепкий корабль будет.
Корабли нашей марки - все до одного - очень крепкие, потому что все ему
первоклассное дается, начиная от стали для корпуса, кончая отделкой. Однако
придет время, и состарится корабль. И порежут его на лом. А с этого металла,
может, уже другой, космический построят. И тому тоже будет и начало, и
конец...
- Смотрю я на тебя, Василий Платонович, и только диву даюсь.
Образования у тебя - всего шесть классов.
- Семь, - поправил его Скиба, - семь с грамотой. С похвальной.
- Ладно, семь, и с похвальной грамотой. И все же удивляюсь я тебе, дядя
Вася: все тебе ясно и понятно. Техническая революция тебе тоже понятна?
- А что - "техническая революция"? Человек с техникой всегда дружил. Он
ее вперед подгонял, а она его вытягивала то из одной беды, то из другой.
Когда человек первый раз дубиной зверя прикончил - вот тебе и техническая
революция. Человек должен был тому зверю на обед достаться. А вышло
наоборот. А почему... Потому что - дубина. Дубина - тоже техника. А когда
первый раз огонь разожгли, колесо придумали, лук сообразили и стрелу к нему
с наконечником приладили... Все это, брат, техническая революция. Только
газет тогда не было, писать не умели и трескучими словами друг дружку не
тешили. Если хочешь, и паровоз, лампочка электрическая, телефон,
репродуктор - тоже техническая революция. А потом уже и кибернетика, и
прочие чудеса.
- И все же кибернетика - это удивительно, дядя Вася.
- Конечно, удивительно, - согласился с ним Скиба. - Вот тезка мой,
Василий Прохорович, всю жизнь на плазе проработал. Ох и наползался же он по
этому плазу. По всем законам должны бы у него на коленках копыта вырасти. И
до самой пенсии работал без ошибочки. Иной раз, чтоб только одну секцию
рассчитать, неделю ползать приходилось. Тысячи цифр в тетрадку записать. А
вчера мне мастер первого цеха сказывал, что наш информационно-вычислительный
центр научился эту работу делать. Заложат в машину ленту с дырками, нажмут
кнопку. Она, эта машина, поморгает, поморгает, побормочет чего-то несколько
секунд и выплюнет все цифры. Те цифры, из-за которых тезка мой всю жизнь на
коленях по плазу проползал. Или вот, помню, время было, когда корабли не
сваривали, а клепали. Горы заклепок вгоняли в корпус. Теперь варим вот, из
отдельных секций. Пройдет время - и станем из крупных блоков складывать.
Шесть блоков - и корабль. Садись и плыви хоть на край света. Все это очень
просто, Гриша. Умнее человек становится, все больше технику постигает.
Прежде с покраской сколько работы было? Бог ты мой, до чего же нудная
работенка была. И дорого стоило, и почти каждый год надо эту краску