"Наум Давидович Фогель. Капитан флагмана " - читать интересную книгу автора

ложились на валики и направлялись дальше. Джеггерс дымил трубкой и
внимательно смотрел...
Они подошли к электронным автоматам. Здесь было сравнительно тихо.
Остановились. У автомата стояла в темно-синем халатике, руки в карманах,
миловидная девушка. Она была невысока, тонка в талии, грациозна. Глаза -
карие, с золотистыми искорками, запоминающиеся. И улыбка тоже
запоминающаяся.
Она увидела Бунчужного, людей с ним, кивнула приветливо и сделала шаг в
сторону, освобождая проход.
Огромная выходящая на юг стена была сплошь забрана матовыми стеклами.
Мерно гудели машины. Погромыхивал конвейер. В самом отдаленном углу пролета
кто-то бухал молотом по железу: там шла разборка и сортировка деталей.
Электронный автомат был сравнительно невелик. Выкрашенный шаровой
краской, весь какой-то на редкость современный, обтекаемой формы - он
производил приятное впечатление. Впереди - небольшое углубление. В нем
чертеж-выкройка, по которой машина должна разрезать лист корабельной стали.
По чертежу скользил тонкий луч. Он медленно двигался, освещая темные линии.
Лист корабельной стали - рядом. Над ним колдовал пучок яростно гудящего
пламени. Его острие входило в металл, как разогретый нож в сливочное масло,
и только мириады разноцветных искр, взлетая кверху, говорили, что сталь не
масло, что она сопротивляется, но совершенно бессильна тут. Этот огненный
нож неторопливо, с какой-то неумолимой аккуратностью, рассекал металл в
точном соответствии с чертежом, но в десятикратно увеличенном размере. На
худощавом лице Джеггерса отразилось любопытство. Бунчужный не сразу понял,
что заинтересовало англичанина. Потом разобрался - фотокопир. Тот самый
фотокопир, который в свое время предложил Лордкипанидзе. Джеггерс обратился
к девушке:
- Сколько времени он работает?
- Кто? - спросила она по-английски.
- Мистер Джеггерс имеет в виду фотокопир, - пришел на выручку
Лордкипанидзе и указал на пластинку, по которой неторопливо полз, обводя
контрастные линии, световой луч.
- Этот? Уже третий год.
- Разрешите посмотреть? - попросил Джеггерс, обращаясь на этот раз к
Бунчужному.
- Покажи, - сказал Тарас Игнатьевич девушке.
Она подошла к шкафчику, вынула оттуда пластинку и протянула гостю.
Тот поблагодарил, внимательно и долго ощупывал металлическую дощечку,
на которой под слоем прозрачного лака было несколько соединенных между собой
чертежей.
- Три года? - спросил Джеггерс.
Он сначала повертел пластинку и даже постукал согнутым пальцем по
обратной, покрытой белой эмалью стороне. Раньше чертежи делались на ватмане.
Но такой чертеж можно было использовать не более трех раз. Потом надо было
делать новый, потому что машина принималась дурить, резать "по живому". Да и
край металла по такому чертежу получался неровным, зубчатым, что мешало при
сварке. Лордкипанидзе предложил наклеивать фотокопию чертежа на
металлическую пластинку и покрывать лаком.
- Три года? - недоверчиво переспросил Джеггерс. И обратился к
Бунчужному: - Патент? - Тот кивнул. - Просто, как и все гениальное, - сказал