"Наум Давидович Фогель. Капитан флагмана " - читать интересную книгу автора

назвал судно "Пелопоннес". По договору с фирмой группа наших специалистов
должна была в течение определенного времени обеспечивать нормальную
эксплуатацию сложного оборудования, обучать ее специалистов. На мою долю
выпало обслуживание электронной автоматики. Вообще-то я инженер-корпусник.
Электроника в то время была моим "хобби".
Я мечтал о таком плавании. Хотелось повидать мир. С капитаном
"Пелопоннеса", очень красивым, общительным, немного заносчивым человеком, я
быстро сдружился. Звали его Луи Костанакис. С первых же дней нашего
знакомства Луи рассказал мне свою романтическую биографию.
Отец его тоже служил капитаном на торговом корабле, а мать -
француженка. Отец умыкнул ее во время стоянки в Марселе. И вот, чтобы
восстановить добрые отношения со своими французскими родственниками,
первенца решено было назвать в честь отца жены - Луи. До того как стать
капитаном "Пелопоннеса", Луи служил на легком крейсере. Потому, нужно
думать, в нашем корабле ему больше всего нравилась устремленность его вперед
и благородные линии, которые очень походили на обводы легкого крейсера.
Электронное оборудование сейчас дает возможность даже в самый непроницаемый
туман отчетливо видеть любое препятствие задолго до его приближения и
управлять всеми двигателями. Сложная электроника насторожила Костанакиса. Он
косился даже на простой автомат, который регулирует натяжение причальных
тросов. Когда корабль стоит в океанском порту, на его положение у пирса
сказываются погрузки и разгрузки, приливы и отливы... Причальные тросы
приходится то подтягивать, то попускать. Когда-то это делали вахтенные
матросы. Сейчас - автоматические приспособления.
"Автоматика - это хорошо, - говорил Костанакис, - но если она вдруг
откажет... Людей-то у нас из-за этой автоматики раз-два и обчелся".
Но вернемся к рейсу. Капитан очень спешил. Фирма была заинтересована
доставить груз вовремя, даже немного раньше срока. Это была солидная фирма.
Больше всего боялся Луи задержки при переправе через Суэцкий канал. Надеялся
поспеть в Порт-Саид к формированию каравана, однако не успел.
"Теперь жди, пока те, что ушли, доберутся до большой воды. После этого
встречный пропустят", - ворчал он.
Но что поделаешь, движение по Суэцкому каналу возможно только в одном
направлении, и порядки тут строгие, предусмотренные бог весть когда
специальной международной конвенцией. Пришлось ждать. Пришвартовались к
бочке. Первыми пришвартовались. Подходили другие корабли. Вскоре их много
набралось. Каких только не было там - сухогрузы, танкеры, пассажирские
лайнеры. Даже две спортивные яхты затесались. Чистенькие, стройненькие, как
девушки семнадцатой весны у нас в Чиатури. Напротив пришвартовался
грузопассажирский "англичанин" примерно одного с нами водоизмещения,
"Брэдфорд".
...Вечерело. Меня просто поразили наступающие сумерки. Очень они уж
короткими показались. И ночь поразила. Представьте себе: темная, как мазут,
вода, на ней - подмаргивающие друг другу бакены, справа и слева -
таинственные огни Порт-Саида. И над всем этим - фиолетовое небо. Именно
фиолетовое.
..."Англичанин" стоял весь в огнях. На нем гремела музыка. Время от
времени доносился приглушенный расстоянием беззаботный смех. Веселятся
пассажиры.
"Пришел немного позже нас, - бурчал, глядя на "англичанина",