"Гюстав Флобер. Искушение святого Антония" - читать интересную книгу автора

новациане, ариане, мелециане - все ему надоели. Вместе с тем он восхищается
епископатом, ибо, раз христиане смещают епископов, которые зависят от
пяти-шести лиц, то достаточно их подкупить, чтобы распоряжаться всеми
другими. Он и не преминул вручить им значительные суммы. Но он ненавидит
отцов Никейского собора. "Пойдем поглядеть на них!" Антоний следует за ним.
И вот они на том же уровне на террасе.
Она возвышается над ипподромом, полным народа, а над ним - портики, где
гуляет остальная толпа. Посреди ристалища простирается длинная узкая
площадка, на которой расположены маленький храм.
Меркурия, статуя Константина, три перевитые бронзовые змеи: на одном
конце - большие деревянные яйца, а на другом - семь дельфинов хвостами
вверх.
Позади императорского павильона префекты палат, начальники дворцовой
охраны и патриции выстроились правильными рядами вплоть до первого яруса
церкви, во всех окнах которой видны женщины. Направо - трибуна партии синих,
налево - зеленых, внизу - пикет солдат, а на уровне арены - ряд коринфских
арок, образующих вход в клетки.
Бега вот-вот начнутся, лошади выравниваются в линию. Высокие султаны
меж их ушей колышутся от ветра, как деревья, и, прыгая на месте, они дергают
колесницы в форме раковин, управляемые возничими, одетыми в своего рода
многоцветные кирасы с узкими у кистей и широкими в плечах рукавами, с голыми
ногами, с бородой и волосами, выбритыми на лбу, как у гуннов.
Антоний сначала оглушен плеском голосов. Сверху донизу он видит только
накрашенные лица, пестрые одежды, золотые бляхи; а белый песок арены
блестит, как зеркало.
Император беседует с ним. Он поверяет ему важные тайны, признается в
убийстве своего сына Криспа, советуется даже о здоровье.
Тем временем Антоний замечает рабов в глубине клеток. То - отцы
Никейского собора в жалких лохмотьях. Мученик Пафнутий расчесывает гриву
одному коню, Феофил моет ноги другому, Иоанн красит копыта третьему,
Александр подбирает навоз в корзину.
Антоний проходит среди них. Они выстраиваются в ряд, просят его о
заступничестве, целуют ему руки. Вся толпа свищет и гикает на них; и он
безмерно наслаждается их унижением. Вот он уже вельможа при дворе,
доверенный императора, первый министр! Константин возлагает свою диадему ему
на чело. Антоний ее принимает, находя эту честь вполне естественной.
И тут из темноты выступает огромная зала, освещенная золотыми
светильниками.
Колонны, наполовину теряющиеся во мраке,- так они высоки,- уходят
чредой по обе стороны столов, которые тянутся от самого горизонта, где в
светящейся дымке виднеются нагромождения лестниц, ряды аркад, колоссы,
башни; позади - смутный край дворца, а за ним высятся кедры, черными массами
выделяясь во мгле.
Гости, в венках из фиалок, облокотились на низкие ложа. Вдоль обоих
рядов из наклоняемых амфор льется вино; а совсем в глубине, одинокий, с
тиарой на голове, весь сверкая карбункулами, ест и пьет царь Навуходоносор.
По правую и по левую руку от него вереницы жрецов в остроконечных
шапках кадят куреньями. Внизу по полу ползают пленные цари, безногие и
безрукие, и гложут кости, которые он бросает им; ниже сидят его братья с
повязками на глазах, слепые.