"Гюстав Флобер. Бувар и Пекюше" - читать интересную книгу автора

рядами торчали кривые ветви японской софоры, которая нисколько не менялась
- не гибла и не росла.
Между тем в Шавиньоле самые редкие растения должны были привиться, раз
они произрастают в парижских садах, и Пекюше достал индийскую лилию,
китайскую розу и эвкалипт, входивший тогда в моду. Все эти опыты
провалились. Каждая неудача повергала его в недоумение.
Бувару тоже встречались немалые трудности. Друзья советовались,
просматривали одну книгу за другой и, сталкиваясь с противоположными
мнениями, не знали, на что решиться.
Взять хотя бы мергель. Пювис его рекомендует, а Роре отвергает.
Риефель и Риго не одобряют известь, несмотря на положительный
результат, полученный Франклином.
По мнению Бувара, держать землю под паром - средневековый
предрассудок. А у Леклерка приводятся случаи, когда это было необходимо.
Гаспарен ссылается на некоего лионца, который пятьдесят лет выращивал
хлебные злаки на одном и том же поле, что начисто опровергает теорию
севооборота. Туль восхваляет вспашку в ущерб удобрению; наконец, майор
Битсон отменяет и вспашку и удобрение!
Чтобы научиться предсказывать погоду, друзья стали изучать облака по
классификации Льюка Говарда. Они созерцали облака, походившие на конские
гривы, на острова или на снеговые горы, и пытались отличить дождевые от
перистых, слоистые от кучевых; но формы облаков так быстро менялись, что
они не успевали подобрать для них подходящее название.
Барометр их обманул, показания градусника были бесполезны; тогда они
прибегли к способу, изобретённому при Людовике XV неким турским
священником. Пиявка, помещённая в банку с водой, должна была держаться на
поверхности перед дождём, лежать на дне при устойчивой ясной погоде и
извиваться в ожидании бури. Но атмосферные явления почти никогда не
совпадали с поведением пиявки. Наши исследователи поместили в банку ещё три
пиявки. Все четыре вели себя по-разному.
После долгих размышлений Бувар признал, что ошибался. Поместье
нуждалось в образцово поставленном хозяйстве, в применении интенсивной
системы. И он вложил в это дело весь свой наличный капитал - тридцать тысяч
франков.
Поддавшись влиянию Пекюше, он помешался на удобрениях. Компостная яма
была заполнена ветками, кровью, требухой, перьями, всем, что попадалось под
руку. Он применял в качестве удобрения фекальную жидкость, бельгийскую и
швейцарскую, щёлок, копчёную сельдь, водоросли, тряпки; выписал гуано,
попытался сам его добывать и дошёл до того, что уничтожил отхожее место -
моча и та не должна была пропадать даром. Во двор к нему отовсюду несли
дохлых животных. Поля были усеяны кусками падали. Среди всего этого смрада
Бувар ходил гоголем. Установленный на повозке насос поливал всходы навозною
жижей. А тем, кто морщился от отвращения, он говорил:
- Это же золото, чистое золото!
И сожалел, что у него мало навоза. Счастливы обитатели стран, где
встречаются пещеры, полные птичьего помёта!
Сурепица уродилась плохо, овёс вышел посредственный, а пшеницу
покупали неохотно из-за неприятного запаха. И странное дело: на Бугре,
очищенном, наконец, от камней, урожай был гораздо хуже, чем прежде.
Бувар счёл нужным обновить инвентарь. Купил скарификатор Гильома,