"Гюстав Флобер. Бувар и Пекюше" - читать интересную книгу автора

отводками. В минуты отдыха он усаживался на ящик у входа и раздумывал, как
бы ещё украсить сад.
Перед крыльцом дома, внизу, он разбил две клумбы герани, между
кипарисами и кустарником посадил подсолнухи. А так как грядки поросли
лютиками и аллеи были заново посыпаны чистым песком, то их сад золотился
всеми оттенками жёлтого цвета.
Между тем в парнике развелись личинки и, несмотря на перегной из сухих
листьев, под заботливо выкрашенными рамами и замазанными стёклами выросли
какие-то жалкие, чахлые стебельки. Черенки на деревьях не привились,
обмазка отклеилась, почки засохли, отводки не давали ростков, корни дичков
побелели; у сеянцев был самый плачевный вид. Ветер, словно резвясь,
опрокидывал подпорки у фасоли. Клубнике повредила излишняя подкормка,
томатам - недостаточное пасынкование.
Пекюше загубил спаржевую капусту, брюкву, кресс-салат, которые ему
вздумалось выращивать в лохани. После оттепели пропали все артишоки.
Единственным утешением была капуста. На один кочан Пекюше возлагал особенно
большие надежды. Он разрастался, разбухал, достиг чудовищных размеров, но
оказался совершенно несъедобным. Не беда! Пекюше все равно радовался, что
вырастил такое диво.
Наконец он попробовал заняться труднейшим, по его мнению, искусством -
выращиванием дынь.
Он посадил семена различных сортов в плошки с перегноем и врыл их в
землю внутри парника. Потом выстроил другую теплицу и пересадил туда самые
сильные ростки, прикрыв их колпаками. Он действовал по всем правилам, как
опытный садовод: оставил цветы, дал завязаться плодам, выбрал по одному на
каждом стебле, срезав остальные, и когда дыни стали величиной с орех,
просунул под кожуру дощечки, чтобы они не сгнили в навозе. Он обогревал их,
проветривал, протирал носовым платком запотевшие стекла и, как только
погода портилась, бежал за соломенными щитами.
По ночам он не мог заснуть от беспокойства. Случалось, даже вскакивал
с постели и, наскоро натянув сапоги на босу ногу, в одной рубашке, дрожа от
холода, мчался через весь сад, чтобы накрыть парник своим одеялом.
Канталупы созрели. Попробовав первую, Бувар поморщился. Вторая
оказалась не лучше, третья тоже; для каждой из них Пекюше находил
оправдание, вплоть до последней, которую он выбросил в окно, заявив, что
ровно ничего не понимает.
А дело было в том, что он выращивал рядом разные сорта, и сахарные
дыни смешались с обыкновенными, португальские - с монгольскими, соседство
помидоров принесло ещё больше вреда, и в результате выросли омерзительные
ублюдки, похожие по вкусу на тыкву.
Тогда Пекюше занялся разведением цветов. Он выписал через Дюмушеля
саженцы и семена, купил перегною и смело взялся за дело.
Но пассифлоры он посадил в тени, анютины глазки - на солнце, гиацинты
удобрил навозом, лилии полил после цветения, погубил рододендроны, обкорнав
их, подкормил фуксии костяным клеем и засушил гранатовое деревцо, поставив
его на кухне, возле плиты.
Опасаясь холодов, он накрыл кусты шиповника картонными колпаками,
обмазанными свечным салом, и получилось нечто вроде сахарных голов на
ножках.
Георгины держались на несоразмерно высоких подпорках, а между их