"Ян Флеминг. Шпион, который любил меня" - читать интересную книгу автора

пустым, бросила туда несколько кусочков льда, закурила еще одну сигарету и
снова уселась в кресло. В это время ведущий радиопрограммы объявил
получасовой концерт оркестра "Диксиленд".
Курту джаз не нравился. Он считал его дурным вкусом. Еще он меня
заставил бросить курить, не разрешал употреблять спиртное и пользоваться
губной помадой и жизнь стала серьезным делом, наполненным посещением
картинных галерей, концертных и лекционных залов. При том, что я пребывала
в состоянии, когда жизнь моя казалась мне бессмысленной и пустой, это было
приятной переменой образа жизни. Более того, педантичность немецкого
характера нашла отклик в довольно-таки основательной серьезности характера
канадского.
АЗГ представляла собой независимое агентство новостей, которое
финансировалось объединением газет западной Германии (нечто наподобие
Рейтера). Курт Райнер был первым представителем ассоциации в Лондоне и,
когда мы встретились, он искал себе помощника-англичанина, в обязанности
которого входило бы прочитывать все ежедневные и еженедельные газеты,
выискивая темы, представляющие интерес для немцев. Сам Курт выполнял всю
работу, связанную с деятельностью высшего дипломатического корпуса и
освещал всевозможные мероприятия. В этот вечер он пригласил меня пообедать
в ресторан Шмидта на Чарлотт стрит, был очаровательно серьезен, говорил о
важности своей работы и о том, какое значение она может иметь для
англо-германских отношений. Это был хорошо сложенный, спортивного типа
молодой человек, а его светлые волосы и честные голубые глаза делали его
моложе, чем он был на самом деле: в действительности ему было тридцать
лет. Он рассказал мне, что родом он из Аусбурга, неподалеку от Мюнхена,
что он единственный ребенок у родителей - врачей, что оба его родителя
были вызволены из концлагеря американцами. Их арестовали по доносу, что
они слушают союзническое радио и препятствовали тому, чтобы их юный Курт
вступил в ряды Гитлерюгенда. Образование он получил в Мюнхенской школе и в
Университете, затем занялся журналистикой, был направлен в "Ди Вельт",
ведущую газету Западной Германии, и именно оттуда был выбран для
теперешней работы в Лондоне, так как он неплохо владеет английским. Он
спросил меня, чем я занимаюсь, и на следующий день я отправилась в его
двухкомнатную контору на Ченсери лейн и показала ему кое-что из своих
статей. С типичной тщательностью он уже навел справки обо мне у моих
друзей в Пресс-клубе, и через неделю я сидела в соседней с ним комнате с
табличкой "Личный секретарь"; телетайпы Рейтера и объединенного пула
телеграфных агентств по обмену информацией трещали у меня за спиной.
Зарплата у меня была замечательная - тридцать фунтов в неделю - и вскоре я
полюбила свою работу, особенно мне нравилось осуществлять телефонную связь
с нашим Центром в Гамбурге, нравилось, что два раза в день мне надо было
вовремя успеть передать сообщения для утренних и вечерних немецких газет.
То, что я плохо знала немецкий, было незначительной помехой, так как не
считая того, что составлял сам Курт, а он передавал это по телефону, весь
мой материал шел по телексу на английском и переводился на другом конце, а
операторы Телекса в Гамбурге знали английский в такой степени, что могли
даже поболтать со мной, когда я была у аппарата. Это довольно механическая
работа, но она требовала быстроты и точности исполнения и очень забавно
было судить, удачный ли материал я отправляла, по тем вырезкам из немецких
газет, которые приходили несколькими днями позже. Вскоре Курт доверял мне