"Кэролайн Флеминг. Смуглый венецианец." - читать интересную книгу автора

задумчиво скользнули по Эмме. Она покраснела и сказала:
- Полагаю, мне тоже надо переодеться. Боюсь я напрасно теряю время.
- Что вы делали, дитя мое? - ласково спросила ее графиня.
- Я осматривала дворец, - ответила Эмма с готовностью, она была рада
стряхнуть то угнетенное настроение, которое начинало овладевать ею. - Мне
кажется, когда-то это было замечательное место. - Она смутилась, поняв
скрытый смысл своих слов. - То есть... в те дни, когда роскошная жизнь
считалась само собой разумеющейся.
- Я вас поняла, дитя мое, - мягко ответила графиня. - Не бойтесь
сказать мне, что Палаццо скоро рухнет нам на голову из-за того, что за ним
не следят. Мой внук мало беспокоится о прошлом, он живет настоящим.
Эмма посмотрела на графа. Тот стоял, совершенно спокойно слушая их
разговор, и казалось, его абсолютно не беспокоит бестактность, проявленная
бабушкой. По-видимому, его это даже забавляло.
- Моя бабушка очень хочет, чтобы Палаццо восстановили, - заметил он.
- Для нее вещи важнее людей. А я считаю, что человеку необходимо место,
где бы он мог жить, пища, которую он мог бы есть, и яркое солнце, чтобы не
замерзнуть. - Он засмеялся, тихим приятным смехом, который разозлил его
бабушку.
- А деньги? - спросила она. - Как же насчет денег, Чезаре? Ты вряд ли
мог бы обойтись без них!
Чезаре пожал плечами.
- Графиня, вы действительно меня слишком плохо знаете. Люди, как вам
известно, меняются, становятся более взрослыми, более зрелыми, набираются
опыта.
- Ха! - графиня разразилась потоком итальянских слов, которые, как
подумала Эмма, были не очень приятными, и, пятясь, она выскользнула из
комнаты и пошла к себе в спальню.
Ленч подали на террасе, выходящей на канал. Сидя под лучами теплого
солнца и вдыхая восхитительные запахи, идущие из кухни, Эмма
почувствовала, что расслабляется. Она переоделась в темно-синее платье из
тонкой шерсти, которое очень шло ей, и тщательно расчесала свои прямые
волосы. Но все равно, какой незначительной она была рядом с ослепительной,
яркой красотой своей мачехи, сидевшей слева от графини во главе стола. На
Селесте было блестящее желтое узкое платье с большим стоячим воротником,
придававшим коричневатый оттенок ее золотисто-рыжим волосам. В ушах
сверкали бриллиантовые сережки, гармонировавшие с бриллиантовым кулоном.
Эмма подумала, что граф Чезаре, сидевший напротив нее, не мог
сопротивляться притяжению этой искрящейся побрякушки в алебастрово-белой
оправе, и нехотя ковыряла рисовый пудинг, лежавший у нее на тарелке. Ей
никогда еще не приходилось бороться с чувствами, подобными тем, которые
вызвал у нее граф Чезаре, и она объясняла это только довольно необычной
обстановкой в сочетании с тем фактом, что он был первым итальянским
графом, которого она встретила. Все это временно повергло ее в
летаргическое состояние. В конце концов, убеждала себя Эмма, она не так уж
наивна. В течение последних трех лет у нее было много знакомых ребят, с
которыми она довольно легко флиртовала, не принимая близко к сердцу их
отношения, что устраивало обе стороны. Она подумала, что, наверное,
романтическая атмосфера Венеции заставляет всех непрерывно думать о любви
и влюбленных.