"Алан Флауэр. Симон маг ("Великие маги" #1) " - читать интересную книгу автора

путь до столицы, ведь длина его связана только с твоим обучением. Если
хочешь запомнить все быстрее, то задавай мне вопросы. Так учиться легче
всего.
- Ты узнал магию в Египте?
- Да, но после я бывал и в землях мудрых эллинов и гостил у еврейских
волшебников, моющих лицо в Иордане. Египет, о котором ты спросила, самая
необычная земля. Даже лягушки там мудрее наших. Если нильскую квакушку
поймает змея или кот, она хватает ртом прутик и держит его поперек так, что
хищник не может съесть ее и уходит, устав ждать. А нильские собаки настолько
боятся крокодилов, что даже пьют на бегу. Псы опускают морды в реку и быстро
мчатся по берегу, чтобы зубастый хозяин Нила, бог Себек, а по-нашему -
крокодил, не уволок их на дно, в свое подводное царство.
Елена звонко смеялась. Маг забавно и очень похоже изображал потешных
египетских зверей, то рисуя их носком сандалии на песке, то показывая лицом,
как промахнулся крокодил, не успев схватить собачий нос.
Пока Елена смеялась и хлопала в ладоши, она не заметила, как стадо овец
исчезло за горизонтом вместе с пастухом, пыль улеглась и можно было снова
идти. Симон встал, но продолжал говорить:
- В Александрии я два года служил переписчиком папирусов в библиотеке.
Только королева морских каракатиц знает, сколько чернил я потратил, чтобы
копировать древние сочинения о лечении болезней, капризах ветров и восточном
колдовстве.
- При чем тут каракатицы?
- Они жили в стеклянных домиках на столах прямо в библиотеке. Когда
каракатица пугается, то выпускает в воду отличную чернильную тучу. В море
это помогает им спрятаться и уплыть, а в библиотеке это помогало нам
сохранять древние секреты. Развернув перед собой старый дырявый папирус,
переписчик тыкает каракатицу острой стороной стила, та выбрасывает защитную
тучу, стил окрашивается, и можно писать копию. Если каракатица обессилеет и
у нее больше не получается пугаться, ее вытряхивают обратно в море, а потом
могут выловить опять. Я хорошо запоминал их морды и подтверждаю: одна и та
же морская каракатица порою служит в городской библиотеке чернильницей по
три, а то и по пять раз. Королевой же каракатиц я называл ту, которая
возвращалась к нам восемь раз.
- А не жалко было колоть их стилом? От этого, конечно, не умирают, но и
приятного мало...
- Я быстро придумал иной способ. Заметив, что каракатицы за стеклом
всегда жмурятся - им было слишком светло у нас, на берегу, я стал просто
близко подносить к стеклу факел и, желая сделать себе ночь и скрыться от
света, они немедленно выбрасывали нужные чернила.
Елена вновь смеялась и не знала, верить в это или нет. Такова была
манера мага - рассказав веселую небылицу или нелепицу, которую сразу не
проверишь, и рассмешив слушателя, он незаметно подбирался к главному.
- Переписывая папирусы, я заметил, что не могу забыть того, что
записал. Ни одно слово, имя или цифра никуда не девались из моей головы.
Мысленно я и сейчас сумею развернуть любой из александрийских свитков. Жрецы
бога Тота обещали мне такую память, если я буду правильно носить амулет в
виде длинного клюва, и их слова сбылись. Амулет помог. Скоро я знал наизусть
уже тысячи папирусов.
Симон говорил, а Елена слушала. Он показывал ей орла в небе и напоминал