"Джильс Флетчер. О государстве Русском " - читать интересную книгу автора

меня, - отвечал золотых дел мастер, - то я вам объясню. Ваше Величество
изволили сказать, что русские все воры, а между тем забыли, что вы сами
русский". "Я так и думал, - отвечал царь, - но ты ошибся: я не русский,
предки мои германцы"[6].
Каким образом цари присвоили себе княжество Владимирское (первый шаг к
распространению России), посредством ли завоевания, через брак или другими
какими способами, я не мог узнать с достоверностью. Но всем известно и все
помнят, что с приобретением этого небольшого княжества (которое, несмотря на
то, имело у себя независимое управление, подобно другим княжествам или
областям в России) дом Белы распространился и сделался властителем всей
страны. Главные государи этого дома, увеличившие силу его и распространившие
владения, были три последние, занимавшие престол до вступления на него
нынешнего государя, именно: Иван, Василий и Иван, отец теперешнего царя. Из
них Василий, отец Ивана и дед нынешнего государя, первый принял титул и
название царя, тогда как прежде они довольствовались титулом Великих Князей
Московских.
Что сделал каждый из них и насколько каждый увеличил свои
первоначальные владения завоеваниями или иначе, можно видеть в главе о
распространениях или завоеваниях. Что касается продолжения царского рода, то
дом Белы теперь точно в таком положении, в каком находятся многие из самых
знаменитейших домов христианского мира, имея представителями целого рода
одно, два или весьма немногие лица той же крови. Кроме нынешнего государя, у
которого нет детей (и едва ли будет, сколько можно судить по его
телосложению и неплодию жены после нескольких лет брака), есть еще один
только член этого дома, именно: дитя шести или семи лет, в котором
заключается вся надежда и все будущее поколение царского рода. Другой
старший брат из трех, и лучший из них, умер от головного ушиба, нанесенного
ему отцом его в припадке бешенства палкой или (как некоторые говорят) от
удара острым концом ее, глубоко вонзившимся в голову. Неумышленность его
убийства доказывается скорбью и мучениями по смерти сына, которые никогда не
покидали его до самой могилы. Здесь видно правосудие Божие, наказавшее его
жажду к пролитию крови убийством сына собственной его рукой и прекратившее в
одно время и жизнь его и тиранство той ужасной скорбью, которая свела его в
могилу после такого несчастного и противоестественного поступка.
Младший брат царя, дитя лет шести или семи (как сказано было прежде),
содержится в отдаленном месте от Москвы, под надзором матери и родственников
из дома Нагих, но (как слышно) жизнь его находится в опасности от покушений
тех, которые простирают свои виды на обладание престолом в случае бездетной
смерти царя. Кормилица, отведавшая прежде него какого-то кушанья (как я
слышал), умерла скоропостижно. Русские подтверждают, что он точно сын царя
Ивана Васильевича, тем, что в молодых летах в нем начинают обнаруживаться
все качества отца. Он (говорят) находит удовольствие в том, чтобы смотреть,
как убивают овец и вообще домашний скот, видеть перерезанное горло, когда
течет из него кровь (тогда как дети обыкновенно боятся этого), и бить палкой
гусей и кур до тех пор, пока они не издохнут.
Кроме лиц мужского пола, есть еще вдова, имеющая право на престол,
сестра покойного и тетка теперешнего царя, бывшая замужем за Магнусом,
герцогом Голштинским, братом короля Датского, от которого была у нее дочь.
Эта женщина, по смерти мужа, вызвана в Россию людьми, жаждущими престола
более, нежели любящими ее, как оказалось впоследствии, потому что сама она с