"Владимир Фирсов. Твои руки, как ветер..." - читать интересную книгу автора

* * *

Виктора нашли утром на полу лаборатории. Он лежал возле включенной
установки в плотно застегнутом рогатом шлеме, и его лицо было белее мела.
Через несколько минут во двор института ворвалась, воя сиреной, машина
"скорой помощи", и врачи захлопотали над неподвижным телом.
Причину несчастья установили быстро. Это не было самоубийством, как решил
я сгоряча, ни небрежностью в опыте. Произошла случайная авария,
предусмотреть и предотвратить которую было невозможно.
- Да, он в сознании, - сказал мне врач, когда я утром следующего дня
пришел в больницу, - но слабеет с каждым часом. Возможно, длительное
воздействие поля вызвало у него глубокую психическую травму. Он не желает
бороться за жизнь, и это самое страшное. Тут мы бессильны. Конечно, мы
делаем все возможное, но уколы, пилюли - это не то. Еще день, два - и конец.
И тогда мне становится отчаянно больно и тоскливо от жалости к самому
себе, потому что я понимаю, что спасение Виктора зависит только от меня.
Выйдя в коридор, я опускаюсь в кресло и долго сижу, стиснув голову ладонями,
слушая, как в сердце все нарастает ошеломляющая пустота. Я вспоминаю милые
руки Светланы, летающие над переливами каменных огней, и пенье молоточков
среди огромного зала, и ее улыбку, и немного удивленные глаза, и полузабытую
мягкость ее губ - вспоминаю все, от чего должен отказаться сегодня, и это
очень, очень больно. Лишь какое-то время спустя я замечаю, что рядом со мной
сидит Федосеев.
- Петр Иванович, как хорошо, что вы здесь! - почти кричу я, боясь, что
решимость может оставить меня. - Я знаю, как спасти Виктора!
И я бессвязно, торопливо рассказываю ему все - про Светлану, про Виктора
и себя, про лежащий в моем кармане чудесный прибор. Я знаю, что нанести на
перфокарту двадцать семь тысяч меток можно только за сутки непрерывной
работы, но все эмограммы Виктора хранятся у меня в лаборатории, и ребята мне
помогут, поэтому нужно немедленно, не теряя ни минуты, вызывать сюда
Светлану и просить у нее согласия на опыт, который спасет Виктора...
И тут я умолкаю, потому что Петр Иванович как-то странно смотрит на меня,
и в глазах у него мечется смятение.
- Вы не верите мне? - волнуюсь я и лезу в карман за аппаратом. - Поймите,
это единственный шанс для Виктора!
Но Федосеев останавливает меня.
- Она уже здесь, - говорит он и поворачивает меня к дверям. - Я послал ей
телеграмму...
И тут сердце у меня на миг останавливается, потому что в глубине коридора
я вижу знакомую тонкую фигурку, которая бежит, летит, спешит к нам из
распахнувшихся дверей. Она пробегает так близко, что ветер от ее рук
касается моего лица, и мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, почему
Федосеев так странно смотрел на меня. Она распахивает дверь в палату, где
лежит Виктор. На одно мгновенье передо мной мелькает его запрокинутый
чеканный профиль на ослепительно белой подушке, и я сразу вспоминаю другой,
каменный профиль на полу мастерской, показавшийся мне таким знакомым. Дверь
закрывается с мягким вздохом, а я стою, привалившись боком к стене, и
непослушными пальцами ищу в кармане сигарету.
- Твои руки, как ветер, - произношу я вслух, но строчки ускользают от