"Оливия Финчли. За все земные грани " - читать интересную книгу автора

Кросби отодвинул кресло, поднялся на ноги и с минуту постоял, глядя на
Лиз сверху вниз. Затем, пробормотав что-то о людях, у которых завышенные
моральные принципы, он отправился в дом. Глядя ему вслед, Элизабет
улыбнулась: похоже, ему небезразлично, что она о нем думает! Ей почему-то
было приятно это сознавать.
Работа над книгой шла успешно. Хотя босс заставлял девушку так много
работать, что она каждый вечер падала в постель, усталая до изнеможения, но
на следующее утро Лиз с радостью ждала продолжения. Было захватывающе
интересно участвовать в творческом процессе. В такие дин Юлиус был очень
разговорчив, более раскован и похож на человека, которого Лиз помнила по
круизу.
Однако недели через две наряженной кропотливой работы Элизабет начала
угадывать признаки надвигающихся неприятностей. Стали продолжительнее
периоды молчания во время диктовки, пленки обычно были пусты, а
использованные страницы редко содержали более одного или двух предложений.
Однажды, когда заканчивалось еще одно бесплодное утро, на письменном
столе Кросби зазвонил телефон. Он протянул руку, взял трубку и после
короткого приветствия нахмурил брови.
- Мне очень жаль, - сказал он наконец коротко. - По всей вероятности, я
не смогу.
Наблюдая за ним, заинтригованная Элизабет ясно расслышала женский
голос. Может, это опять Сандра? С каждой секундой Юлиус все больше хмурился
и наконец не выдержал:
- Послушайте, - резко произнес он, - неужели вы не можете понять
простой вещи? Ни при каких условиях не участвовать в телевизионных интервью
всегда было моей твердой и неизменной позицией, и я не собираюсь ее менять.
Я писатель, а не артист, выставляемый на обозрение. То, что люди должны обо
мне знать, они могут найти в моих книгах!
И, коротко попрощавшись, он положил трубку. Затем, все еще
рассерженный, начал перебирать бумаги на письменном столе.
- Итак, на чем мы остановились? Ах, да, я хочу, чтобы ты перепечатала
эту страницу, - сказал он, протягивая Лиз лист бумаги.
- Хорошо, - спокойно сказала девушка. В голосе ее звучало неодобрение.
Юлиус поднял голову и уставился на нее.
- Что это должно означать?
- Ровным счетом ничего!
- Мне знакомо это выражение на твоем лице. Давай высказывайся. В чем
дело, чем недовольна?
Элизабет глубоко вздохнула.
- Если вы настаиваете... Не понимаю, какой вред может причинить участие
в интервью. - Теперь выражение его лица предвещало бурю, и Лиз
заторопилась. - Я знаю, как много значит для вас неприкосновенность личной
жизни, но вы очень известный человек. Мне кажется, в ваших интересах
предоставить возможность почитателям иногда видеть вас на экране, послушать,
что вы хотели бы сказать. Кроме того, похоже, вы испытываете затруднения в
работе над книгой. Может быть, было бы полезным обсудить замыслы с
читателями.
Кросби открыл было рот, затем сжал губы и вскочил на ноги. Подойдя к
окну, он постоял какое-то время, потирая рукой затылок и глядя в сад.
Элизабет сидела в кресле тихо, как мышка, едва осмеливаясь дышать и ожидая,