"Кэрол Финч. Пообещай мне лунный свет " - читать интересную книгу автора

абсолютно равнодушен к ней лично.
- Как именно я не должен смотреть на вас, Клеопатра? - протянул Лоутон,
с усмешкой наблюдая за тем, как на щеках девушки вспыхивают красные пятна.
Черт возьми, она прирожденная актриса! Как убедительно разыгрывает из себя
смутившуюся девственницу, - можно подумать, она знает, что это такое.
- Вы отлично знаете, как именно вы смотрите на меня, и мне это не
нравится, - рассвирепела Кейро. - Как будто вы задумали меня поцеловать или
выкинуть еще какую-нибудь непристойность. - Сверкнув глазами и уперев руки в
бока, она продолжила: - Будь вы даже единственным мужчиной на земле, а я -
единственной женщиной, но и тогда я не подпустила бы вас к себе ни на шаг!
От вас мне нужно только, чтобы вы доставили меня в Оклахому.
Лоутона снова охватило неизвестное ему доселе желание - схватить эту
женщину в охапку и целовать ее, пока не перехватит дыхание, - хотя бы для
того, чтобы заткнуть ей рот и доказать, что он не принадлежит к толпе
влюбленных в нее мужчин и у нее нет никакого права отдавать ему приказания.
Следовало хорошенько проучить эту заносчивую фею, осмелившуюся дать ему
отповедь, да еще таким надменным тоном.
Не успела Кейро закончить говорить, как Лоутон тигром бросился на нее и
прижал к своей обнаженной груди. Жесткая щетина больно колола ей обнаженную
шею. В следующее мгновение Кейро почувствовала у себя между ног мужское
колено. Лоутон еще крепче прижал ее к себе, и его лицо начало неумолимо
придвигаться ближе. Серебристые глаза вспыхнули дьявольским огнем, и его
губы накрыли ее.
Отважившись на поцелуй, Лоутон приготовился ощутить вкус яда. Как он
ошибся! Губы Кейро оказались слаще пирожного и варенья, а ее дыхание
благоухало розами. От прикосновения ее тела у него чуть было не подогнулись
колени.
Единственным его намерением было доказать этой вздорной и заносчивой
красотке свое презрение и полное превосходство. Однако на свое несчастье,
Лоутон доказал лишь то, что эта колдунья - кто бы она ни была - производит
на него поистине разрушительное действие. Казалось, она пробудила к жизни те
чувства, которые он тщательно скрывал в глубинах своей души. Давно забытое
удовольствие и разбуженное им неодолимое желание ощутил Лоутон в то
мгновение, когда припал к мягким, зовущим к поцелую губам.
Кейро не ответила на поцелуй и ничем не выразила своего одобрения, но
все же Лоутон почувствовал, что пылает огнем. Она бессильно обмякла в его
руках, как неживая, и лишь жадно глотала воздух, отчаянно пытаясь собраться
с силами и отразить его натиск, и все же Лоутон не мог заставить себя
выпустить ее из своих объятий. Прижимать к себе эту женщину было все равно
что обнимать пышное облако, которое, как казалось Лоутону, поглотило его
целиком, окутав восхитительными ароматами и дразня сладостными ощущениями.
Вдова Херман всегда отвечала на его поцелуи, проявляя при этом немалое
воодушевление, но ее усердие не волновало Лоутона так, как волновали мягкие,
сочные губы Кейро, прикосновение ее женственной плоти, оказавшейся так
близко к нему, как близко могут быть друг к другу два человека.
Если Лоутона поразила его реакция, то Кейро была буквально ошарашена
своей! Ее опыт отношений с мужчинами был очень скромным и сводился к
нескольким поцелуям, на которые она решилась просто из любопытства. Однако
ощущение от прикосновения губ и тела Лоутона, напоминавшего электрический
разряд, было для нее полной неожиданностью и потому пугало.