"Кэрол Финч. Моя навсегда " - читать интересную книгу автора

ей руки за спину, едва не выдернув их из суставов.
- Чтоб твоя черная душа горела в аду! - прошипела она, - Пусть это
будет последнее, что я сделаю, но... - Она не успела закончить,
поперхнувшись кляпом.
Потом се швырнули поперек лошади как чересседельную суму, а она в
ярости пнула ногой в бок лошади. Пока се похититель успокаивал коня, Иден
снова попыталась освободиться, но "его светлость" вовремя отреагировал, и ей
осталось только пробормотать сквозь кляп недостойное леди ругательство.
Лошадь скакала по подлеску, подбородок Иден Черен о кожу седла, кровь
приливала к свешивавшейся вниз голове, и она отчаянно боролась с
подступавшим обмороком, но водоворотом закружившаяся темнота увлекла ее в
свои мрачные глубины.
Себастьян возблагодарил Бога, когда Иден наконец-то потеряла сознание.
Кто бы мог подумать, что эта изящная женщина может сражаться как тигрица?
Ангел превратился в сгусток лютой ненависти и кипящей ярости. Себастьян
получил несколько болезненных ударов в живот и пах, не говоря уж об укусах и
царапинах. К сожалению, она не так легко падала в обморок, как ее сестра,
которая мгновенно отключилась на руках у Талли.
Он снова и снова проклинал это мерзкое поручение, но уж лучше это будет
он, чем безжалостный Локвуд, любивший избивать сопротивляющихся женщин.
Этого не докажешь, но в данном случае Себастьян и Талли являлись се
защитниками. Оставалось только уповать на Господа Бога, чтобы Иден не узнала
о его участии...
Совсем недавно Иден доверяла ему, полагалась на него, признавалась а
любви. Святая Иден никогда не простит ему предательства, если ей откроется
правда, се благородство не может простираться так далеко. Поэтому он не
посмеет появиться перед ней без скрывающего фигуру плаща, без маски и
изысканного британского акцента.
Направляясь к прятавшемуся в зарослях домику, кавалькада растянулась по
узкой дорожке, идущей вдоль болота. Что-то шуршало в траве, какие-то тени
скользили во мраке, и тишина наполнялась серебряными всплесками. Пустив
лошадь шагом, Себастьян погрузился в размышления. Питеру Далтону повезло:
вместо того чтобы пасть от руки Локвуда, он был всего лишь легко ранен. Если
бы не замечание Талли, Локвуд успел бы выстрелить. Раненая левая рука
гораздо лучше, чем простреленное сердце. Однако Себастьян очень сомневался,
что Иден расценит это как акт милосердия. Зажмурившись, он в который уже раз
выругался. Какой же еще ад уготован ему до того, как все это кончится?
Вскарабкавшись на сиденье коляски, Питер взялся за поводья, и боль
пронзила его левую руку. Он был уверен, что потерял несколько пинт крови ~
рукав его куртки промок насквозь. Медный запах свежей крови наполнял его
ноздри, Питера тошнило, но он держался из последних сил. Сделав глубокий
вдох, он прижал к ребрам раненую руку, направил экипаж к родительскому дому
и увидел в падающем из окна свете, что весь левый бок в крови. Он умирает!
Кто же тогда спасет его жену? И Питер неистово заколотил в дверь, зовя отца.
Ангус Далтон в ночном белье сбежал вниз. А следовавшая за ним Кэтрин
при виде окровавленного сына испустила дикий вопль, эхом разнесшийся по
дому.
- Отец, вызови доктора Кертиса, - прислонившись к стене, попросил
Питер.
- Что случилось? - Протянув дрожащую руку, Далтон робко коснулся края