"Василий Филиппов. Юлиус Фучик ("Жизнь замечательных людей" #668) " - читать интересную книгу автора

Моцарт во время частых посещений Праги, где он находил прибежище. Этот
поэтический уголок Смихова был пропитан моцартовскими творениями, солнечной
озаренностью, светлой романтикой его волшебной музыки. От отца Юлек узнал,
что после триумфального успеха оперы "Свадьба Фигаро" в театре Тыла, которой
Моцарт лично дирижировал, он посвятил пражанам два других произведения -
оперу "Дон Жуан" и Симфонию ре-минор.
Его музыка оживала здесь в исполнении другого гения - Петра Ильича
Чайковского, игравшего на старинном инструменте, помнившем прикосновения рук
Моцарта. В книге посетителей виллы Юлек прочитал собственноручную,
восторженную запись П.И. Чайковского.
Однажды отец повел Юлека в собор святого Микулаша на Малой Стране и
рассказал, что, когда в Вене умер Моцарт, тысячи пражан собрались здесь, на
Малостранской площади, а под гулкими сводами этого собора заплаканная
Жозефина самозабвенно пела моцартовский "Реквием".
И в доме Фучиков часто звучала музыка. Чешские и словацкие народные
песни, произведения Сметаны и Дворжака, арии из опер и оперетт. Юла слушал
их с малолетства, и поэтому воспоминания о доме у него всегда были связаны с
музыкой и песней. В этом была заслуга не только отца. Дядя Юлиус, брат отца,
был известным композитором и армейским капельмейстером, выступал с военным
оркестром в Австрии, Германии, Швейцарии, Италии, Франции.
Юлек мог напевать или насвистывать целые арии из опер Сметаны. Но самым
любимым был и навсегда остался Бетховен. Юлек помнил наизусть его симфонии:
Героическую, Пятую, Девятую и сонаты: Аппассионату и Патетическую. О Седьмой
симфонии Бетховена он позднее говорил, что слышит в ней голос миллионов
рабочих. Он ощущал в этой музыке народную стихию и торжество справедливости,
она проникала в его душу. "В музыке - жизнь чехов", - любил повторять дядя
Юлиус крылатые слова Сметаны, рассказывая с гордостью о чешских музыкантах и
композиторах. Юлек особенно любил слушать об Эдуарде Направнике, который в
двадцать три года приехал в Россию, и она стала для него, как и многих его
соотечественников, второй родиной. Более пятидесяти лет он работал в
петербургском Мариинском театре и создал лучший в мире оркестр с особым, как
говорил дядя, "бархатным звучанием".
Уже с ранних лет эта "неведомая" страна интересовала Юлиуса. Иногда ему
даже хотелось отправиться туда.
- Дядя, расскажи мне об этой стране! - говорил Юлек.
- Мне не довелось там быть, - отвечал дядя. - Но говорят, что Россия
огромна, как мир, до Владивостока надо ехать поездом целый месяц. Ручьи в
России такие, как у нас реки, а реки - как моря, другого берега не видно,
леса дремучее наших. А сколько там зверья и рыб! Осетр для русских все равно
что для нас вьюнок, а куриные яйца там равны нашим индюшачьим...
Ранней весной Юлек любил бегать со своими сверстниками на Влтаву.
Отсюда город представлялся как чудесное живое существо с позвоночником -
рекой, сердцем - Староместской площадью и головой - Градом.
Детство Юлека проходило в мире сказок, радостных игр, приключений, но
главным образом в театре. Уже в три года перед Юлой открылся, освещенный
огнями театральной рампы, необычный, любопытный мир фантастических героев,
где живут добрые феи и злые волшебники и где добро всегда побеждает зло.
...Смиховскому театру Шванды для спектакля "Золушка, или Хрустальный
башмачок" нужен был ребенок. Владелице театра пани Колдинской посоветовали
взглянуть на Юлу. Перед "смотринами" в доме все было отрепетировано до