"Василий Филиппов. Юлиус Фучик ("Жизнь замечательных людей" #668) " - читать интересную книгу авторая откашляюсь и буду иметь честь доложить вам свое мнение. Я как раз вспомнил
о пьесе Мольера "Лекарь поневоле". Привели родители к врачу девочку, которая, как ваш сын, не умела говорить, и спрашивают: "Почему она не говорит? В чем дело?" И врач еще триста лет назад, знаете, что ответил? "Мы, великие медики, с первого взгляда определяем заболевание. Невежда, конечно, стал бы в тупик и нагородил бы вам всякого вздору, но я немедленно проник в суть вещей и заявляю вам: ваша дочь не говорит потому, что она нема". У Карела подкосились ноги, его могучая фигура, казалось, стала вдвое меньше. Мария побелела как полотно и уже почти не слышала голоса врача, который, ничего не замечая, продолжал: - Несчастный отец спрашивает: "Так-то оно так, но я бы хотел услышать, отчего это случилось?" - "Сделайте одолжение, - отвечает врач. - Оттого, что она утратила дар речи". - "Хорошо, - воскликнул отец, - но назовите мне, пожалуйста, причину, по которой она его утратила". И знаете, что ответил врач, уже тогда, триста лет назад? "Величайшие ученые скажут вам то же самое: оттого, что у нее язык не ворочается". Посмотрев на Карела и Марию, врач, видимо, понял, что их терпение испытывать больше нельзя, и решительно сказал: - Оденьте мальчика, он совершенно здоров и скоро заговорит так, что ваши головы пойдут кругом. Не исключено, что его запоздалая речь с лихвой будет компенсирована какими-нибудь блестящими способностями. Деревья, которые поздно цветут, приносят наилучшие плоды. Когда Юлеку исполнилось три года, у него наконец "развязался" язык. Ребенок рос бойким, общительным и очень наблюдательным. От отца он унаследовал бурный темперамент, жизнерадостность и веселый нрав, от матери - В "Репортаже с петлей на шее" Фучик сказал о Яне Неруде самые большие слова и добавил, что для того, чтобы понять творчество этого величайшего чешского поэта, который, по его словам, "не был понят и оценен по заслугам", надо хорошо представлять среду, где Неруда родился и рос. "На него налепили ярлык почитателя малостранской идилии, не замечая, что в глазах этой "идиллично" старосветской Малой Страны он "был непутевым", что родился он на рубеже Смихова и Малой Страны в рабочем районе, и что на малостранское кладбище за своими "Кладбищенскими цветами" Неруда ходил мимо Рингхоферовки" Ему нравилось, когда в дом приходили товарищи отца. Приткнувшись с книжкой в углу дивана, Юлек прислушивался ко всему сказанному. И хотя многое было непонятно, прямота, здоровое чувство правды и сознание своей силы он ощущал во всем, что делали и говорили эти люди. Рядом с домом находилось тихое малостранское кладбище, заложенное почти два с половиной века назад, во время чумы. Теперь там уже никого не хоронят. Заросшие, отвыкшие от человеческого голоса, тихие аллеи со старинными надгробиями, статуями, семейными саркофагами, таинственным шелестом ветра в кронах могучих деревьев. Идеальное место для уединения, где слагал Неруда свои стихи, полные язвительной иронии, мудрости и веры в чешский народ. Медленно и робко Юлек бродил по тенистым аллеям, чувствуя себя окрыленным и счастливым, очарованным березами и темными дубами на сверкающих серебром лужайках и таинственными тенями. Совсем рядом - зеленый холм, на котором стоит "Бертрамка". В этой грациозной, воздушной вилле XVII века, принадлежавшей композитору Душеку и его жене - оперной певице Жозефине, останавливался и творил Вольфганг Амадей |
|
|