"Пол Ди Филиппо. Вавилонские сестры и другие постчеловеки " - читать интересную книгу автора

или долгопята. Огромные сияющие глаза смотрят задушевно, длинный хвост
спиральной аркой выгнулся над спиной.
- Ее домашнее животное, - шепчет Джун и поспешно уводит Камня.

Задача слишком огромна, слишком сложна. Камень уже жалеет, что
согласился.
Но что ему было делать, если он хочет сохранить глаза?
Ограниченная, протекавшая в тесных пределах жизнь Камня в Джунксе никак
не подготовила его к тому, чтобы пытаться разгадать многогранный,
сумасбродный, пульсирующий мир, в который его перенесли. (Во всяком случае,
так он поначалу его воспринимает.) После того, как он - в буквальном и в
переносном смысле - долго блуждал в потемках, мир за пределами Небоскреба
Цитрин представляется ему загадкой.
В нем есть сотни, тысячи вещей, о которых он никогда не слышал: люди,
города, предметы, события. Есть области знаний, названия которых он даже
произносит с трудом: ареалогия, хаотизм, фрактальное моделирование,
параневрология. И нельзя забывать об истории, этом бездонном колодце, в
котором настоящее время - всего лишь пузырек воздуха на воде. Наибольшее
потрясение Камень испытывает, открыв для себя историю. Раньше он никогда не
задумывался над тем, что жизнь тянется в прошлое далеко за момент его
рождения. Откровение, что до него еще были десятилетия, столетия,
тысячелетия, едва не повергает его в ступор. Как можно надеяться понять
настоящее, не зная всего того, что ему предшествовало?
Безнадежно, безумно, самоубийственно упорствовать.
Но Камень упорствует.
Он запирается наедине со своим магическим окном в мир - терминалом,
взаимодействующим с центральным компьютером Небоскреба Цитрин (который сам
по себе огромный, непознаваемый улей активности) и через эту машину почти со
всеми остальными на планете. Часами мимо него проносятся слова и образы,
точно подброшенные цирковым трюкачом ножи, которые он, преданный, но тупой
ассистент, должен ловить, дабы выжить.
Память у Камня великолепная, натасканная в жестокой школе Джункса, и
знания он впитывает, как губка. Но какой бы путь он ни выбрал, на каждом
шагу его подстерегают развилки, потом начинают ветвиться и эти новые
дорожки, а затем и они предлагают новые пути, не менее богатые информацией,
чем первые...
В тот день, когда банда оставила его лежать без сознания в водостоке,
вдруг пошел дождь, и Камень едва не утонул. Сейчас у него возникает сходное
ощущение.
Верная Джун трижды в день приносит ему еду. Ее присутствие все еще
вызывает в нем сладкую дрожь. Каждую ночь, лежа в постели, он проигрывает
сохраненные записи, убаюкивая себя. Джун наклоняется, садится, смеется, ее
раскосые глаза сверкают. Изящная грудь, изгиб бедер. Но лихорадочная тяга к
знаниям сильнее, и по мере того, как идут дни, он грезит о ней все меньше.
Однажды после полудня Камень замечает на обеденном подносе таблетку и
спрашивает Джун, что это.
- Мнемотропин, он помогает долгосрочной памяти, - отвечает она. - Я
думала, тебе это пригодится.
Камень жадно проглатывает снадобье и возвращается к бормочущему экрану.
Каждый день за обедом он находит новую таблетку. Вскоре после приема