"Генри Филдинг. Столичные потехи (фарс) " - читать интересную книгу автора

Лаклесс (публике). Заметьте, друзья, с какой важностью вышагивают эти
люди. А сейчас, милостивые государи, появится арапка. Она спляшет вам
сарабанду под аккомпанемент кастаньет.

Появляется арапка, танцует, исчезает.

А вот, дамы и господа, возвращается наш поэт, а с ним вместе -
книготорговец Карри, состоящий нынче премьер-министром при Ахинее.

Входят книготорговец и поэт.

Поэт. "Это очень странно"*.
Книготорговец. И тем не менее это правда. Видели вы ее глаза?
Поэт. Скажите лучше - уши! Ведь через них в нее вошла любовь. Внимая
пению синьора Опера, она вообразила, что он красавец.
Книготорговец. Она таяла под звуки его голоса, заметили?
Поэт. Мне почудилось, будто предо мной вторая Дидона*. Казалось, вся ее
душа сосредоточилась во взгляде, а оттуда переместилась в слух.
Книготорговец. Кто бы подумал, что женщина столь великого ума, как
Ахинея, может влюбиться с первого взгляда! Тридцать лет я служил ей верой и
правдой на земле, печатая и продавая книги, и не догадывался о том, что она
способна на такое сумасбродство.
Поэт. Ах, мистер Карри, она оставалась для вас такой же загадкой, как и
для всех прочих мужчин.
Книготорговец. Мне ли было не знать ее? Я ведь каждый день воскурял ей
фимиам на Варвик-Лейне и на Патерностер-Роу*.
Поэт. Неужели она нынче вечером сочетается браком с синьором Опера?
Книготорговец. Да, сегодня. Пожалуй, это будет самое невероятное
событие в нашем загробном царстве со времен похищения Прозерпины*. Но
довольно об этом! Что нового на земле?
Поэт. Да все по-прежнему, как и при вас. Сочинители голодают, издатели
жиреют. На Граб-стрит пиратов не меньше, чем в Алжире. В столице нашей
театров побольше, чем в Париже, а остроумия - под стать Амстердаму. Мы
повыбрали из Италии всех певцов, из Франции всех танцоров.
Книготорговец. А из ада всех чернокнижников*.
Поэт. Лорд-мэр сократил срок проведения Варфоломеевской ярмарки в
Смитфилде, и теперь они решили устраивать ее круглый год без перерыва в
другом конце Лондона*.
Книготорговец. Что ж, все идет как по маслу. Но, кажется, мне пора.
Если вы не против, я укажу вам дорогу, сударь.
Поэт. Сударь, я следую за вами!

Оба уходят.
Входит Панч.

Панч. Эй, скрипач!..
Лаклесс. В чем дело, Панч?
Панч. Знаешь, что затеяла моя жена, Джоан?
Лаклесс. Понятия не имею!
Панч. Уговорила трех знатных дам сесть с ней играть в карты, чтоб их