"Генри Филдинг. Дневник путешествия в Лиссабон " - читать интересную книгу автора

предстоит долгий и что мой живот, уже порядком раздувшийся, потребует, чтобы
воду выпустили в такое время, когда никакой помощи близко не будет. Капитан,
правда, утешил меня заверением, что у него на борту есть отличный молодой
человек, который служит у него и хирургом; потом я выяснил, что он служит
одновременно буфетчиком, поваром, лакеем и матросом. Короче говоря,
обязанностей у него было не меньше, чем у Скраба в пьесе, и все их он
выполнял весьма ловко; только в работах хирурга он не был силен, в
частности, когда требовался прокол при водянке: он очень простодушно и
скромно признался, что ни разу не видел, как проделывается эта операция, и у
него нет того хирургического инструмента, которым ее проделывают.
Пятница, июня 28. В профилактических целях я нынче послал за моим
другом мистером Хантером, лучшим хирургом и анатомом Ковент-Гардена; и хотя
живот мой не был еще особенно полон и туг, он удалил из него десять кварт
воды, а молодой судовой врач присутствовал при операции - не как
исполнитель, а как учащийся.
Теперь я был избавлен от самых серьезных опасений, которые меня мучили
в связи с продолжительностью пути, и сказал капитану, что мне все равно,
когда он снимется с якоря. Он с большим удовольствием встретил эту новость,
как и заявление, что после прокола я чувствую себя гораздо легче и лучше.
Последнее, мне сдается, было сказано вполне искренне, ибо он, как мы еще не
раз будем иметь случай заметить, был человек очень добрый, да и к тому же и
очень храбрый. Я увидел, что геройская стойкость, с какой я перенес
операцию, почти не причиняющую боли, серьезно придала мне весу в его глазах.
И чтобы выполнить свое слово как можно точнее и торжественнее, он тут же
приказал, чтобы в воскресенье утром корабль спустился в Грейвзенд и там ждал
его прибытия.
Воскресенье, июня 30. Ничего примечательного не произошло до нынешнего
утра, когда бедная моя жена, измучившись за ночь зубной болью, решила, что
зуб нужно удалить. Поэтому я послал слугу в Уоппинг, чтобы привел на корабль
лучшего зубодера, какого там найдет. Он скоро нашел женщину, прославившуюся
в этом искусстве, но когда привел ее к причалу, где оставил корабль,
оказалось, что корабль ушел: он снялся с якоря через несколько минут после
того, как мой слуга его покинул; а лоцман, отлично знавший, зачем я послал
слугу на берег, не счел нужным подождать его возвращения, либо предупредить,
что корабль уходит.
Из всех мелких султанов или суетливых тиранов, каких я видел в жизни,
этот кислорожий лоцман был самым злонравным: все время, пока он вел корабль,
то есть пока мы не прибыли в Дауне, он не считался ни с чьими желаниями и не
подарил никого на борту ни учтивым словом, ни даже учтивым взглядом.
Зубодерка, занимавшая, как я сказал, видное положение среди себе
подобных, отказалась следовать за кораблем, так что мой слуга погнался за
ним следом один и не без труда настиг нас до того, как мы поставили все
паруса; а после этого, так как и ветер и отлив нас подгоняли, он уже никак
бы не мог догнать корабль прежде, чем мы встали бы на якорь в Грейвзенде.
Утро было ясное, светлое, и ничего приятнее этого куска пути нельзя
себе и представить. Вспомните, сколько у него преимуществ, а особенно
сколько прекрасных кораблей вы непременно увидите по дороге, и вы
согласитесь, что ни одна река в мире с этим не сравнится. Верфи в Детфорде и
Вулидже - внушительное зрелище и дают нам правильное представление о
совершенстве, коего мы достигли в строительстве этих плавучих дворцов, и как