"Владимир Фильчаков. Паук" - читать интересную книгу автора

следы от шурупов? И потом, она ведь не один день висела, должен был след
остаться на краске!
Постояв немного, он нерешительно надавил на кнопку звонка. Дверь
открыли через минуту. На пороге стояла молодая девица вульгарного вида,
в желтой футболке, из которой просились наружу огромные груди.
- Ну? - сказала она.
- Эээ...Ройстерман А Эм...- с тоской глядя на груди,вымолвил Прошин.
- Здесь живет?
- Нет тут никакого Ройстермана! - заявила девица и хотела было
захлопнуть дверь, но остановилась и продолжила: - И не было никогда!
- Как нет, - проговорил Прошин, когда дверь с грохотом закрылась. -
А где же он?
Он протянул руку к звонку, и тут же опустил. Нет, так нет. Табличка
пропала - может и в самом деле нет?
А, собственно, зачем он сюда пришел? Это Корзунов просил
похлопотать за него. Вчера вечером позвонил и голосом провинциального
трагика сообщил: "Эта сволочь требует сто тысяч баксов! Представляешь,
Витька - баксов. А где я столько наберу? Ты вот что, замолви за меня
словечко, а? А я тебе должок прощу. А?"
Он еще что-то говорил, а Прошин слушал, думая с тоской, что
придется идти, разговаривать с Ройстерманом, просить за Лешку. И вот он
пришел, превозмогая себя, и нате вам! Таблички нет, Ройстермана нет,
зато есть девчонка с огромным бюстом. Но Корзунову девчонка, конечно же,
не нужна. И двадцать тысяч теперь придется все-таки отдавать. Эх!
Прошин вышел во двор, заметил скамеечку перед детской песочницей,
сел. А ведь Корзунов так ничего и не сказал про тот рассказ, который
Прошин давал ему читать. На все распросы пыхтит, бешено вращает глазами
и молчит. Что бы это значило? Талантливый рассказ? Так почему бы не
сказать? Жаба давит? Наверное. Значит, и правда - талантливо. Вот
чертовщина!
Он достал мобильный телефон, нехотя набрал номер.
- Алло! Леша? А никакого Ройстермана тут нет. А вот так - нет. Что
, дурак что ли, адрес перепутать? Нет его, и весь сказ. Зато есть девка
с большими сиськами. Приезжай, сам убедись. Тебе понравится.
Трубка заговорила злым голосом что-то нехорошее и нецензурное.
Прошин поморщился и отключился.
Он стал ждать, разглядывая тополя с набухшими почками, окна старого
дома, напоминающие фасеточные глаза насекомого, рыжую пожарную лестницу,
на которой по очереди качались как на турнике двое мальчишек, гуляющую с
коляской старушку и проржавевший "Запорожец" на деревянных колодках
вместо колес.
Во двор, разбрызгивая лужи, влетела желтая "Волга" с шахматной
доской наверху. Из нее выбрался грузный Корзунов, постоял перед
Прошиным, посмотрел с неудовольствием и шагнул в сторону подъезда.
Прошин двинулся было следом, но Корзунов остановил его жестом. Прошин
пожал плечами, сел на скамью, сложил руки между колен. Такси стояло с
включенным мотором, водитель курил папиросу, сплевывая в лужу через
открытое окно. Корзунова не было минуты три. Наконец он вышел, не глядя
на приятеля, сел рядом, помолчал.
- На месте он, - проговорил с неудовольствием. - Сволочь! Губы