"Владимир Фильчаков. Паук" - читать интересную книгу автораогромном черном зеркале в тяжелой раме. В зеркале отражался робкий
человек лет тридцати пяти, высокого роста, худой, с усами и пробивающейся бородкой. - Ну-с, молодой человек, проходите, - неизвестно откуда раздался мужской голос, и писатель вздрогнул. Он потоптался нерешительно и двинулся в раскрытую дверь. Комната, в которой он очутился, пройдя по коридору, скорее всего, служила кабинетом. Тяжелые книжные шкафы совершенно скрывали стены, за стеклянными дверцами угадывались книги в кожаных переплетах с золотым тиснением; посередине кабинета стоял внушительных размеров письменный стол, освещаемый массивной настольной лампой с зеленым абажуром. Рядом возвышалось кожаное кресло с высокой спинкой. За столом сидел хозяин квартиры, необычайно похожий на давешнюю старуху и насмешливо разглядывал посетителя. Несколько минут стояла тишина. - Зачем же вы, сударь, обманули мою сестру? - спросил хозяин, щуря глаза под мохнатыми бровями. - Вам ведь вовсе не назначено? - Я... Эээ... извините, - Прошин совсем смутился, не знал куда деться от стыда, и попятился было назад. - Сядьте-ка, - повелительно сказал хозяин и Прошин послушно упал в кресло, сложив ладони на коленях и не смея коснуться спинки. - Соблаговолите кратко изложить цель своего визита. Писатель начал что-то мямлить, мычать, пытаясь иносказательно передать свою мысль, опасаясь высказать ее прямо. Впоследствии он никак не мог вспомнить, что именно говорил, потому что под взглядом Ройстермана совершенно потерялся. Очнулся он только тогда, когда хозяин - Что? Как? Купить таланту? Ну вы, сударь, рассмешили старика! Отсмеявшись, Ройстерман сурово посмотрел на писателя и молвил зловещим голосом: - Это вам Корзунов наговорил глупостей? - А вы знаете Корзунова? - Я и вас теперь знаю, - непонятно ответил старик. - Врун, болтун и хохотун. Кажется, так у Высоцкого? - и неожиданно сказал голосом Корзунова: - Не маши руками, не пугало, чай. У меня и адрес имеется. Сходи. Попытка не пытка. "Елки-палки", - смятенно подумал про себя писатель и добавил крепкое словцо. - "Он еще и голосам подражать может". - Могу, - согласился старик, и Прошин совсем съежился. В голове у него сделалась каша, и эту кашу кто-то интенсивно размешивал, не давая сосредоточиться. - Так, стало быть, насколько я понял из вашего путанного объяснения, вы пришли купить у меня таланту? Прошин униженно кивнул. - Что делается, - вздохнул старик и встал, подойдя к писателю вплотную. Прошин увидел, что он в длинном, до пят, халате, и что их лица находятся на одном уровне. - Что делается! Не вы ли говорили Корзунову, что талант не купишь? - Откуда вы знаете? - слабея, прошептал Прошин. - И правильно говорили! Какого черта? Ах да! Я понимаю. Надежда на чудо. Человеку свойственно надеяться. Даже тогда, когда надеяться уже совершенно не на что. Вы полагаете, что я могу творить чудеса? |
|
|