"Григорий Филановский. Дочь Атланта ("Знание - сила", 1964, № 12)" - читать интересную книгу автора

засвидетельствовать свое почтение сыну Моцарта. "Какую музыку вы больше
всего любите?"- спросил он. "Черт возьми, - отвечал носитель великого
имени, подбрасывая на ладони кучку золотых луидоров, - вот та единственная
музыка, которую я обожаю!..".
- Вместе с тем, - продолжал Маин, - следует отметить целые поколения
талантливых людей, в разной степени, правда, талантливых. Художники: семья
Тицианов, Теньеры - младший и старший, композиторы: Скарлатти - отец и
сын, шесть замечательных поколений Бахов, начиная от пресбургского
мельника Фейта Баха. Математики Бернулли, актеры Камбли и Садовские,
астрономы Гершели:
отец, сын и дочь, которая, между прочим, открыла семь новых комет.
Поэтом и натуралистом был дед Чарльза Дарвина, незаурядным
естествоиспытателем был и сын автора "Происхождение видов".
Не требует особых доказательств и независимость таланта от знатности
рода.
Дворяне чистых кровей: Галилей, Декарт, Байрон, Монтень, Данте, Пушкин,
Лев Толстой и, как говорили в старину, "темные люди" сомнительного
происхождения: Коперник, Колумб, Франклин, Ломоносов, Горький, Берне,
Фарадей. Впрочем, сейчас смешно говорить об этом.
В семье не без урода - это следует в перевернутом виде отнести и к
проявлению таланта. В многочисленной музыкальной семье Шубертов (восемь
душ детей) только один Франц был одержим демоном музыки настолько, чтобы
стать гениальным композитором. Не достигли высот Антона Чехова его братья,
а Наполеон частенько жаловался на крайнюю неспособность Жозефа Бонапарта,
что, впрочем, не помешало ему сделать старшего братца королем...
Эрик Манн мог бы выдавать сведения, которые из него выпирали еще час, и
два, и двадцать часов подряд. Его эрудиция была бесподобна. Восхищенные
слушатели и тем более слушательницы захлестывались лавиной фактов,
сопоставлений, выводов. Он был мудр, беспристрастен, слегка остроумен и,
по-моему, красив.
И несмотря на это, женщины не питали к нему нежных чувств. Да, в нем
сочетались многие выдающиеся качества, но чего-то не хватало. К сожалению
или к счастью, женщины правы: он не был настоящим мужчиной, ибо он был
машиной. Электронно-решающей, импульсивно-кибернетической - таково было
его полное имя по паспорту. Знакомые называли его сокращенно-ласково -
Эрик, беспощадно эксплуатировали, уважая, любя, собщая все новости,
которые Эрик Манн (фамилия тоже - сокращение) запоминал и сопоставлял,
когда надо; ухаживали за ним, но никогда не брали с собой на вечеринку или
в поход. Они наивно надеялись, что Эрик не обижается...
А Эдвин - ладный, статный парень, почему бы ему не добиться Галиной
благосклонности? Для этого, может, и не обязательно начинать с предложения
руки и сердца. Но он деловой человек. Деловой и прямой. Ему не по душе
предполагаемые обходные маневры с садовником. Он попросил переводчика для
объяснений. Меня в это время в Соленом уже не было, представить то, что
произошло, я мог примерно так же, как в описании сада на острове,
сделанном авансом. Жизнь крутит иначе, чем предполагаемое наверняка. Об
этом свидании я знаю по Галиному позднейшему описанию. Эдвину Бруму дали
переводчика, какой нашелся на острове. У него, правда, была не очень
большая квалификация, а стаж - всего шесть лет от роду. Дело осложнялось
еще тем, что Митя Фролов (переводчик) не очень-то чувствовал специфику