"Аркадий Фидлер. Канада, пахнущая смолой" - читать интересную книгу автора

Ответ так же прост, как и печален: неисчислимые богатства Канады захватила в
свои жадные руки немногочисленная горстка богачей. Здесь крупный
монополистический капитал свирепствует с еще более грубой беспощадностью,
чем в соседних Соединенных Штатах.
Канада - рай для финансовых магнатов: сто промышленных и торговых
компаний завладели 90 % производства и внутреннего рынка. Директора
одиннадцати крупнейших банков держат в своих руках свыше тысячи двухсот
руководящих постов в правлениях канадских предприятий. Шестнадцать крупных
промышленников и банкиров владеют половиной национального богатства, являясь
тем самым хозяевами любого правительства в Оттаве. Один из них - сэр Герберт
Семюель Холт, президент сорока двух крупнейших компаний с общим капиталом
свыше пяти миллиардов долларов. Не уступают ему президенты "Рой-ял Бэнк оф
Канада", "Бэнкоф Монреаль" и некоторых других.
Убедительно и образно писал еще в конце XIX века Модест Марианский в
своей книге об окраинах Северной Америки: "Новые силы (развитие техники,
рост богатства) служат здесь не всему обществу, а только его верхушке. По
своему действию они подобны огромному клину, вбиваемому не в основание всего
общества, а в его средние слои. Те, которые очутились над линией
расщепления, поднимаются, но зато те, которые находятся ниже ее, оказываются
раздавленными".

4. Вольтер заблуждался...

Почтенный Вольтер отозвался когда-то довольно презрительно о Канаде,
сказав, что это только несколько акров снега - "quelques arpents de neige".
Отрицательное мнение философа получило известность, стало всеобщим
убеждением, неоспоримым пророчеством и определило французское представление
о Канаде.
А я сейчас живу на этих канадских "акрах". Несколько дней назад, выехав
из Оттавы, столицы Канады, я направился за сто с лишним километров к северу,
на реку Льевр, и поселился в лесной хижине польского охотника Станислава.
Стоит август. Вольтеровских снегов нет; наоборот, жарко, очень жарко.
Минуту назад я пересекал поляну, ступая по густой, высокой траве, радуясь
бездонной лазури неба надо мной; в траве кишело множество насекомых и кипела
жизнь. Палящий зной струился с неба и поднимался от земли. Внезапно я
перестал радоваться: черные круги завертелись перед глазами, и произошло
неожиданное. То, чего я не испытал ни в Бразилии на Амазонке, ни у подножий
Кордильеров, случилось со мной здесь, в сотне миль к северу от Оттавы: меня
поразил солнечный удар! К счастью, поблизости был тенистый клен. Я кое-как
добрался до него и лег под деревом.
Лес всех оттенков зеленого окружает эту знойную поляну. Он густой и
очень живучий. Хотя он и растет на скалах, а лет двадцать назад его
уничтожал пожар (повсеместный бич канадских лесов), и часть деревьев не так
уж высока, - однако чувствуется в этом лесу какая-то неуемная тяга к жизни,
росту и размножению. Соки в стволах здешних деревьев струятся, как видно,
значительно живее, чем в наших европейских, и более щедро выделяются из-под
коры пахучие смолы. А с наступлением весны люди выкачивают из кленов в
кувшины сладкий сок, не губя деревьев.
Поражает большое разнообразие пород. Лежа под кленом, я различаю вокруг
себя более десяти видов лиственных и несколько хвойных. Собралась прекрасная