"Аркадий Фидлер. Маленький Бизон " - читать интересную книгу автора

могли мы поверить, что он мчится быстрее, чем десяток наших самых резвых
мустангов? Далеко на юге, за рекой Миссури, мой дядя Раскатистый Гром видел
этот "длинный дом", или поезд, как его называли белые. Когда он рассказывал
об этом, у нас мурашки пробегали по спине, а дядя становился в наших глазах
всемогущим мудрецом.
Находились у нас люди, которые не разделяли мнения дяди и часто спорили
с ним. Люди эти вечно возвращались к одному и тому же.
- Нет добрых белых людей! - говорили они. - Все они коварны. Все похожи
на Рукстона.
- Рукстон не самый плохой, - возражал дядя, - просто у него были
скверные товарищи. Он слишком поддавался им... Так же как и в нашем племени,
у них есть и хорошие и плохие люди. Те, что живут за "большой водой", -
добрые люди. Они не сделают нам ничего плохого.
- Это неправда! Всех их одолевает жадность...
Спор переходил в ссору, и моему отцу часто приходилось мирить
спорщиков. Отец высказывал мысли, до некоторой степени удовлетворявшие обе
стороны:
- Давайте скажем себе, что там, за "большой водой", живут добрые белые
люди, и кто хочет верить в их доброту - пусть верит. Но правда и то, что к
нам в прерии приходят самые плохие из них. Они-то и отравляют нам жизнь...
Но в том, что эти пришельцы отравляют нам жизнь, далеко не все в
племени были твердо уверены. Только самые дальновидные понимали, почему с
каждым годом все меньше приходило к нам бизонов с юга. На юге американцы
построили от моря до моря три железные дороги, которые, как три острых ножа,
рассекали прерии, неся смерть бизонам. Тысячи белых охотников занимались
истреблением этих благородных животных, которые для нас, индейцев прерий,
были всем: пищей, одеждой, источником существования. Через несколько лет
после постройки железных дорог ежегодные переходы бизонов с юга совершенно
прекратились, и нам приходилось долго гоняться даже за маленьким стадом, еще
сохранившимся в укромных долинах севера. Но и такие стада быстро исчезали.
В эти годы черноногие часто голодали. Племя охотилось на разных зверей,
больше всего на лосей и оленей, и все-таки у нас часто не хватало запасов на
зиму. Я помню, одно время был такой голод, что мы, мальчишки, крали из
вигвамов у наших матерей кожаные мешки, вываривали кожу на костре и ели. В
"год большого снега" наши отцы разбрелись по прерии в поисках бизоньих
голов, оставшихся от последней охоты. Они снимали кожу с черепов и готовили
из нее пищу. К счастью, наши воины вскоре наткнулись на стадо горных
баранов, укрывавшихся от глубокого снега в предгорьях. Охотники вдоволь
настреляли этих животных.
В то памятное голодное время мне пришлось пережить тяжелое душевное
потрясение, первое в моей жизни. В нашем лагере, как и в других индейских
лагерях, было много собак. Они часто служили нам для перевозки вьюков, если
не хватало коней. У каждой семьи было много собак, у иной несколько
десятков. Моим любимцем и верным другом был Пононка, огромный пес, явная
помесь с лесным волком. Когда голод особенно терзал нас, мы ели собак.
Наконец наступил день, когда и Пононка должен был стать жертвой. Я
воспротивился этому.
- Маленький Бизон, - уговаривала меня мать, - он должен погибнуть,
чтобы спасти жизнь нам, людям...
- Не должен, не может погибнуть! - кричал я. - Пусть пропадет весь