"Аркадий Фидлер. Тайна Рио де Оро" - читать интересную книгу автора

туда, так как на них нашла лень - "тем прегуика"...
Мы принимаем это заявление, как вполне достаточное разъяснение, и в
добром согласии продолжаем пить шимарон. Позже мы узнаем подробности. Оба
индейца проявили искренное желание, когда ушли от нас, и приняли твердое
решение найти лодки. Однако по пути стало жарко, а когда парни добрались до
шалаша, в котором мы провели последнюю ночь, то вынуждены были прилечь и
поспать. Если мы желаем, то они завтра или послезавтра могут отправиться к
берегам Марекуиньи.


ВЕЧЕР В ИНДЕЙСКОМ ЛАГЕРЕ

В связи с новым положением следует очевидно изменить прежние планы.
Встает главный вопрос: проблема продовольствия. Мы решаем, что Пазио и
Вишневский немедленно возвращаются на ту сторону Иваи, в поселения белых,
закупят у них фижон и фаринью и принесут все это в индейский лагерь.
Рассчитываем, что они смогут вернуться завтра к вечеру. На это время я
останусь один среди индейцев, чтобы наблюдать за ними и не пропустить
изменения их капризных настроений.
Перед уходом Пазио отдает мне на время моего пребывания в тольдо свой
шестизарядный "Смит", а я передаю ему свой браунинг. Его "Смит" - это
старый, с барабаном, револьвер внушительных размеров; по мнению моего друга,
он должен вызывать у индейцев большее уважение, чем скромный браунинг. Такая
мера предосторожности кажется Пазио необходимой во время моего одиночества в
тольдо, так как все еще неизвестно, как дальше будут относиться к нам его
обитатели. Пазио объясняет мне, как нужно обращаться с его "пушкой", сам
заряжает барабан и вручает еще несколько запасных патронов, после чего оба
моих спутника уходят.
У жены Моноиса трое детей: девочка 12-13 лет и два мальчика - примерно
восьми и четырех лет. Дочь капитона - почти зрелая девушка - относится ко
мне с большой сдержанностью, как и мать. Мальчишки, веселые сорванцы,
постоянно играющие поблизости от хижины, отнюдь не проявляют какой-либо
опаски. Любимая их забава - подбрасывать вверх и ловить катышки, сделанные
из кукурузных отрубей. Ребята проявляют большую ловкость. У них красивые
черные глаза, такие выразительные и быстрые, что в момент напряжения они,
кажется, могут пронзить рассматриваемый предмет. Я показываю им, как их
сверстники в Польше играют в лапту. Юные индейцы восхищены. Они волокут ко
мне свои катышки, и я вынужден играть с ребятами.
Однако пора готовить себе место для сна. Ребята помогают мне. Мы
факоном - ножом длиной полметра - срезаем пучки сухой высокой травы и сносим
ее к хижине Моноиса, где я собираюсь ночевать. Перед хижиной имеется нечто
вроде навеса - часть крыши выступает вперед, образуя тень в жару и защиту от
дождя в случае непогоды. От непрошенных же гостей, например свиней, меня
защитит некое подобие забора вокруг хижины.
Дождя наверное не будет. Солнце заходит спокойно, на небе чистая
лазурь. Долина уже обволакивается тенью, хотя покрытые лесом окружающие
холмы еще освещены солнцем. Деревья отливают то розовыми, то фиолетовыми
красками. Со склонов холмов, залитых светом заходящего солнца, доносится
щебетание бесчисленных мелких птиц, грубые крики попугаев и громкое карканье
туканов.