"Поль Феваль. Роковое наследство ("Черные Мантии" #6) " - читать интересную книгу автора

Но он еще не увидел вновь эту пару; ее скрывал от его глаз поворот
аллеи.
Мать Мария Благодатная, как ее здесь называли, достигла того возраста,
который принято считать серединой жизни. Лицо этой женщины отличалось
благородной, но холодной правильностью. Лоб и щеки покрывала ровная матовая
белизна. Среди итальянок весьма распространен такой тип скульптурной
красоты; единственное, что можно вменить ему в недостаток, это слишком
крупные черты. Волосы монахини, густые и черные, как смоль, были довольно
коротко острижены.
Ирен вскоре должно исполниться шестнадцать лет. Ее покровительница,
графиня Франческа Корона, шутя, называла девушку дурнушкой. В самом деле, в
десять лет Ирен была намного красивее; теперь же сказывался переходный
возраст. Она уже перестала быть ребенком, но еще не превратилась в женщину.
И тем не менее Ирен была прелестным созданием. И хотя она еще полностью
не сформировалась, будущая красота без труда угадывалась в ее чертах.
Франческа говорила:
- Года через два малышка будет ослепительна!
Ирен была одета в монастырскую форму: нечто узкое, длинное, плохо
скроенное, словно бы призванное подчеркнуть нескладность фигуры отроческого
возраста. Вот только утренний ветерок сжалился над ней и, растрепав на
висках девочки непокорные, светлые с перламутровым отливом локоны, весело
поигрывал ими.
Присев на скамью, мать Мария подняла вуаль. Большие черные глаза
женщины смотрели на девочку строго и нежно.
- Вы теперь уедете на каникулы, - сказала мать Мария по-итальянски, - и
не вспомните обо мне.
Ирен ответила:
- Я вас никогда не забуду.
Этот разговор был уроком итальянского языка, мать Мария поправила
ударение в слове "никогда", и Ирен повторила все, как нужно.
И все-таки это был не просто урок. Ирен продолжала:
- Я люблю отца всей душой, но знали бы вы, как мало я его вижу в дни
каникул! Работа совсем не оставляет ему времени для отдыха.
- Вы давеча говорили, - прошептала монахиня, - что отец ваш часто
бывает рассеян, будто какая-то мысль неотступно преследует его.
- Да, верно, - кивнула девочка. - И я не знаю, о чем он так напряженно
думает...
Мать Мария вздохнула.
- Здесь ударение на предпоследнем слоге, - сказала она, вспоминая, что
она все-таки учительница. - Увы! У каждого из нас свои заботы, вы и во мне
порой подмечали рассеянность.
- Верно, - повторила Ирен с правильным ударением. Мать Мария
одобрительно кивнула.
- Этот чарующий голос, - произнесла она совсем тихо, - словно создан
для того, чтобы говорить на дивном языке прекрасной Италии. Когда мне
случается быть печальной и рассеянной, дитя мое, это значит, что мысль моя,
помимо моей воли, устремляется к единственному близкому человеку, который у
меня остался...
- Ваш брат?.. - прошептала девочка.
- Жюлиан! Мой горячо любимый брат! - вскричала мать Мария.