"Лион Фейхтвангер. Ифтах и его дочь" - читать интересную книгу автора

обличье, увидит воздух, не человека, увидит жителя чужого, неприятного мира.
Теперь Ифтах останется один, предоставленный самому себе. Он предполагал,
что его ждет большое будущее, и это заставляло его задуматься.
Перед домом в Мицпе все уселись для поминальной трапезы. Здесь были
приготовлены циновки, а для самых знатных - столы и скамейки. Зилпа
приказала зарезать много баранов, а также двух телят, чтобы показать всему
народу богатство дома. Гости, большинство из которых постилось из любви и
уважения к покойному, с удовольствием принялись за пышную трапезу - сначала
осторожно, чтобы не повредить пустому желудку, затем все торопливей, жаднее.
Все они снова и снова вытирали руки и рты, блестящие от жира. Сперва они
пили воду, затем - воду, смешанную с вином, потом - чистое вино и,
наконец, - шекер, крепкий, беловатый напиток, смесь начавшего бродить
гранатового сока, моченых фиников и ячменя, подслащенная медом.
Они ели, пили, болтали. Думали о том, что их ждет. Они уже давно сидели
в этой стране, являлись седьмым поколением с тех пор, как их скитавшиеся
предки осели здесь. Они привыкли к этой земле, привыкли владеть пашнями,
копать колодцы, жить в крепких домах, подражать древним жителям страны и
смешиваться с ними. Древние жители привыкли к Господу. Они, пришельцы,
спокойно относились к богам этой земли. Это были обходительные боги,
желавшие и новым жителям благословения и плодородия. Судья Гилеад позволял
каждому жившему в стране вести себя по своему усмотрению, но он поднимал
страшный, счастливый меч на сыновей Аммона и Моава, вторгавшихся сюда.
Найдут ли они нового такого судью - доброго со своими, сильного,
кровожадного - с врагами? Сначала украдкой, затем все чаще и без всякого
страха, люди Мицпе смотрели на тех, кто в первую очередь мог стать
кандидатом в судьи - на сыновей Зилпы. И становились задумчивыми, оценивали,
взвешивали, говорили без обиняков. Оценивали и Ифтаха, сравнивали его с
братьями. Его массивное лицо с широким лбом было голо, поэтому на свету eще
явственнее выступали его решительные черты, острые скулы, поразительно
плоский нос, сильный подбородок, полные губы. И люди думали, а кто-то
говорил вслух:
- Жаль, что госпожа Зилпа не родила Гилеаду ни одного такого сына.
Зилпа не посадила Ифтаха за тот стол, за которым ела она и eе сыновья.
Он сидел за столом управителя, которому подчинялась прислуга. Это не было
малопочетным местом, однако, и не слишком высоким. Ифтах воспринял этот факт
с чувством, в котором смешивались обида и насмешка. Ему доставляло
удовлетворение, что гости чаще и приветливее смотрели в его сторону, чем на
братьев.
Когда трапеза вместе с наступившей ночью подошла к концу, Зилпа, eе
сыновья и Авиам поднялись на плоскую крышу дома, чтобы насладиться
прохладой. Ифтах, приглашенный священником, пришел туда вместе с ними. - Я
не буду, - заявил он после короткой паузы, - надоедливым гостем. Завтра рано
утром возвращаюсь в мой Маханаим. Судья Гилеад - в пещере, и я теперь -
глава семьи в Маханаиме. У меня там много дел...
Наступило молчание. Из дома и из двора доносились голоса женщин и
детей, убиравших остатки еды и наводивших порядок. Из других домов, с
соседних улиц слышался замирающий шум позднего вечера. Зилпа произнесла
хладнокровно, как бы мимоходом:
- Боюсь, что ты с самого начала неправильно определил свое место в роду
Гилеад, Ифтах, сын Леваны.