"Лион Фейхтвангер. Братья Лаутензак" - читать интересную книгу автора

Наконец-то он отдастся целиком развитию своей личности, своего дара.
- Благодарю вас, фрау Тиршенройт, - слышит он звук собственного голоса.
Он берет ее руку и пожимает. Наметанным глазом скульптора она разглядывает
эту пожимающую руку и не может от нее оторваться. Ведь она изваяла ее, эту
руку, так же, как и лицо. Белая, холеная, искусная, мясистая, грубая рука
насильника.
А он тем временем думает о том, что эта женщина опять сделала для него
что-то трудное, важное.
- Наверно, вам было нелегко уговорить профессора Гравличека? -
спрашивает он.
- Да, нелегко, - согласилась фрау Тиршенройт, не глядя на Оскара.
- Что вам пришлось отдать ему за это? - спросил он напрямик: надо же
знать, чего он стоит.
- Моего "Философа", - так же прямо ответила она.
Оскар взглянул на то место, где обычно стоял "Философ". Еще когда он
вошел, ему показалось, что комната как-то изменилась, теперь он понял все
дело в опустевшем цоколе.
Это была бронзовая статуэтка; многие хотели купить "Философа", но фрау
Тиршенройт любила это свое произведение и не желала с ним расставаться.
Оскару казалось, что он видит в воздухе над цоколем очертания "Философа"; он
пристально вгляделся - нет, ему померещилось.
- А сколько Гравличек заплатил за скульптуру? - спросил он, и его
бархатистый вкрадчивый тенор прозвучал сдавленно.
- Мне уже предлагали более высокую цену, - уклонилась фрау Тиршенройт
от прямого ответа. - Но все-таки он заплатил прилично, - торопливо добавила
она.
Анна Тиршенройт не скряга, Оскар много раз имел случай в этом
убедиться, и она легко могла бы назначить ему пособие, на которое он
спокойно бы прожил три-четыре года, не связывая себя никакими
обязательствами.
Но для этого она слишком строга и педагогична. И она считает, что такая
помощь не пойдет ему на пользу. Нет, столь упрощенным способом она
действовать не станет - лучше добыть ему постоянную работу, благодаря
которой он получит некоторую передышку. И она выбирает более мучительный
окольный путь, жертвует своей скульптурой.
Ему становится теплее на душе оттого, что Анна Тиршенройт так высоко
его ценит. Он докажет ей и самому себе, что она его не переоценила. Теперь,
когда у него наконец будет возможность посвятить себя целиком своему дару,
он дорастет до своей маски, напишет книгу, расскажет в ней о том
неповторимом, что только ему одному дано познать: "Величие телепатии и ее
границы".
Приняв это суровое, железное решение, он, ввиду предстоящего подписания
договора с Гравличеком, уже без колебаний попросил у Анны Тиршенройт взаймы.
Если она одолжит ему двести пятьдесят марок, что соответствует предстоящему
месячному окладу, он сможет избавиться от тягостной для него совместной
жизни с Алоизом Пранером и вернуться в свою тихую келью на Румфордштрассе.
Фрау Тиршенройт дала деньги.
Он поехал на Габельсбергерштрассе. Не дожидаясь Алоиза Пранера,
поспешно уложил свои вещи.
Вернулся на старую квартиру. Прибежала фрау Лехнер, его хозяйка,