"Лион Фейхтвангер. Братья Лаутензак" - читать интересную книгу автора

Оскар, поблагодарив, удалился. "Надо было попросить пятьсот", - думал
он, спускаясь в лифте.
На другое утро пришло письмо от профессора Гравличека. Он посылал
Оскару договор и просил подписать и вернуть один экземпляр.
Оскар получил письмо за завтраком. С недоброй усмешкой рассматривал он
четкий, изящный, несколько педантичный почерк профессора. Ему чудилось,
будто светлые глазки гнома смотрят на него сквозь очки с иронией, даже с
издевкой. Он слышал его пискливый голосок, видел, как тот усмехается в свою
светло-рыжую бороду. Оскару стало не по себе. Он вызвал в памяти вчерашнее
видение - образ фрау Третнов, входящей в его комнату. Услышал опять дерзкий
и вкрадчивый голос брата, его вдохновенный гимн обману. Он усмехнулся еще
злее, перечел письмо Гравличека. "Плевал я на тебя!" проговорил он вслух и,
отодвинув от себя письмо, продолжал завтракать.
Теперь скоро, должно быть, позвонит и Тиршенройтша - осведомится, как
обстоит дело с договором. Пусть. Он скажет ей все напрямик. В конце концов
не он же заставил ее отдать "Философа" Гравличеку. Он ей выложит все как
есть: что с профессором у него нет никакого контакта, что не желает он на
него работать, что уедет в Берлин - там его ждут великие деяния.
Но когда на другой день фрау Лехнер действительно доложила ему, что его
просит к телефону фрау Тиршенройт, он ответил: "Скажите - меня нет дома", -
и уклонялся от разговора каждый раз, пока она не перестала звонить.
Они с Гансйоргом все лучше и лучше стали понимать друг друга. Дела
налаживались. Через несколько дней после того, как брат предложил Оскару
свой план относительно фрау фон Третнов, Гансйорг с озорной, гордой и
многозначительной усмешкой вручил ему членский билет национал-социалистской
партии. На билете стоял номер: 667. Таким образом, оказывалось, что Оскар
вступил в эту партию вскоре после ее основания, что он был "старым
борцом", - обстоятельство, сулившее немалые преимущества.
Задумчиво разглядывал Оскар свой партийный билет, красиво и размашисто
написанную цифру 667. Ну и пройдоха этот Гансйорг! Наверно, было чертовски
трудно раздобыть такой билет. Интересно, какая судьба постигла того, кто
значился раньше под номером 667?
Может быть, Оскар был бы менее счастлив, если бы узнал, что прежний
владелец этого номера погиб самым плачевным образом, приговоренный к смерти
тайным партийным судилищем - фемой, и что сейчас его тело гниет, кое-как
зарытое в лесу, неподалеку от Мюнхена. Но никакой внутренний голос не
подсказал этого ясновидящему Оскару Лаутензаку, и он был искренне
признателен брату за то, что благодаря его хлопотам сразу выдвинулся.
Чтобы начать свою деятельность в Берлине, Оскару нужен был сотрудник,
преданный ему душой и телом. Почти всех, кто занимался фокусами, рано или
поздно выдавали их ассистенты. Оскар мог положиться только на одного
человека - на Алоиза Пранера, по прозванию Калиостро, своего старого друга.
Оскар покинул его тогда, не попрощавшись, не поблагодарив, и ни разу с
тех пор к нему не заходил. Все же он, нисколько не чувствуя себя виноватым,
отправился теперь на Габельсбергерштрассе: он был уверен, что друг сразу же
сменит гнев на милость.
И действительно, когда Оскар вошел, на длинном морщинистом лице Алоиза
появилась веселая гримаса; в его усмешке были и нежность, и легкое
злорадство, он решил, что Оскар заявился к нему после очередного провала и
что у него нет другого пристанища.