"Лион Фейхтвангер. Дом на Зеленой улице (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

из-за своей репутации человека свободомыслящего. Он, видимо, не хотел
прекращать свою большую работу, уже близившуюся к концу, и нуждался в
книгах, которые ему не разрешили бы взять с собой за границу.
Из газет я узнал о его смерти. О том, что произошло в доме на Зеленой
улице в первые годы существования Третьей империи, я узнал от фрау Паулины
Рапп и Гедвиги, с которыми встретился впоследствии в Лондоне.
Франц Диркопф принимал самое горячее участие в обсуждении вопроса о
том, следует ли уезжать из Германии. Он соглашался с профессором, считавшим
себя не вправе бросать свой труд, и так как профессор остался, остался,
разумеется, и он. Впрочем, Франц Диркопф нисколько не был скомпрометирован в
политическом отношении. Однако вскоре стало ясно, что женитьба на дочери
либерально настроенного профессора не может не повредить его карьере, и
поэтому в доме на Зеленой улице пришли к общему решению отложить свадьбу до
краха Гитлера, который, конечно, не за горами.
Но власть Гитлера укрепилась. Профессор Рапп страдал от новых порядков
в государстве, и работа его двигалась очень медленно. К тому же становилось
все очевиднее, что он пишет в стол: выводы профессора противоречили
тенденциям "церкви германских христиан"*, созданной национал-социалистами, и
власти не разрешили бы напечатать его труд.
______________
* Церковь германских христиан - была создана в 1932 г. пронацистскими
элементами, чтобы сломить сопротивление протестантов, объединившихся вокруг
движения так называемой "исповедальной церкви". "Исповедальная церковь",
руководимая выдающимся немецким пацифистом Мартином Нимеллером (род. в 1892
г., ныне Лауреат международной Ленинской премии мира), отказывалась
признавать национал-социализм "божьим откровением", открыто боролась против
нацистских расовых законов. В 1937 г. М.Нимеллер был заключен в концлагерь
Заксенгаузен, позднее переведен в Дахау, где находился до 1945 г. Движение
"немецких христиан", не имевшее серьезной опоры в народе, вынуждены были
распустить сами нацисты (в 1936 г.).

Тогда Диркопф предложил, чтобы профессор все-таки позволил ему принять
участие в работе и открыл доступ к своим материалам. Он достаточно гибок и
сможет изложить основные идеи труда так, чтобы власти ни к чему не могли
придраться. Но только книга должна выйти в свет под его, Диркопфа, именем,
хотя, конечно, он даст в ней правильное освещение заслугам профессора,
сделавшего такое замечательное открытие. Старый профессор долго не мог
понять, о чем идет речь. А поняв, закричал вне себя: "Подлец!" - и с этого
дня перестал пускать Диркопфа к себе в дом.
Диркопф не сдался. Он обратился к помощи Гедвиги. Доказывал ей, что,
если профессор будет упорствовать, он вообще вряд ли дождется опубликования
своих материалов; мало того, наука рискует утратить их навсегда. Долго
убеждал ее Франц, рассказывала Гедвига, и в его настойчивых уговорах звучала
такая тревога, что порой она, хотя и знала в глубине души, что он подлец,
готова была поверить в бескорыстие его доводов.
Это я хорошо понимал. Я представлял себе, какой вид был у Диркопфа,
когда он убеждал девушку. Высокий, стройный, с привлекательным лицом, стоял
он перед ней, погрузив свой бесцветный взгляд в самую глубину ее глаз, и
льстивым голосом произносил слова, в которых была смесь мнимой
рассудительности и нежности.