"Лион Фейхтвангер. Настанет день" - читать интересную книгу автора

Значит, неплохо, что среди нас есть торговец землей, а именно я. У моей
фирмы там большие участки. И она, уверенная в быстрой победе легионов,
пожелает воспользоваться конъюнктурой и округлить свои владения. Разве это
не основательная причина? Я пошлю в Иудею своего агента Гориона, он
толковый малый. Доверьте мне послание. Оно будет в надежных руках.
Присутствующие начали подписываться. В конце концов и Гай Барцаарон
неуверенно поставил свою подпись под Иосифовым манифестом.
А через три дня они с удивлением узнали, что не Горион отбыл в Иудею, а
сам Иоанн Гисхальский.


Иосиф поднялся по лестнице в комнаты, в которых жила Мара с детьми.
Лестница была тесная, неудобная, весь его дом был тесный, неудобный,
полный закоулков. Еще тогда, когда Домициан выселил его из красивого
здания, предоставленного ему для жилья прежним императором, все дивились,
почему столь уважаемый писатель выбрал себе такой невзрачный, старомодный
домишко в отнюдь не аристократическом квартале Общественных купален. С тех
пор как Мара с маленькой Иалтой приехала к нему и родила ему двух сыновей,
дом действительно стал тесен; однако Иосиф, упорствовавший в какой-то
непомерной скромности, ограничился тем, что надстроил один этаж. Так и
стоял этот дом, тесный, узкий, ветхий, перед ним - несколько лавчонок, где
торговали всякой вонючей дрянью, - жилище, отнюдь не подобающее человеку
его ранга и с его именем.
Мара, при всей своей скромности, с самого начала чувствовала себя в
этом доме неуютно. Ей хотелось видеть над собой широкое небо; уже одно то,
что приходилось жить в большом городе, между каменных стен, было противно
ее природе. А здесь, в душной каменной коробке, в низкой комнате под
закопченным потолком, ей становилось особенно тоскливо. Будь ее воля - они
давно вернулись бы в Иудею, в одно из поместий Иосифа.
Сегодня был пятый день, как пришло известие о вторжении даков. Теперь
Иосиф много бывал с Марой, они часто садились вместе за стол, он подолгу с
ней беседовал. Но о предстоящей войне на границе речь не заходила.
Вероятно, Мара даже не подозревала, какое неожиданное влияние могли
оказать на Иудею события на Дунае. Однако она, знавшая характер Иосифа до
мельчайших черточек, не могла не чувствовать, что его гложет тайная
тревога, скрываемая под маской невозмутимости.
Когда он теперь поднялся к ней, то сам удивился, ради чего так долго
старался скрывать от нее эту тревогу. Ведь она - единственный человек,
перед которым он может без стыда предстать в истинном своем виде. Когда
другая женщина потребовала от него отослать Мару, Мара покорилась. Когда
он ее опять позвал, она к нему вернулась. Если Мара нужна ему, она всегда
тут, если мешает ему, она умеет стать незаметной. Ей он все может открыть
- свои сомнения, свою гордыню, свою слабость.
Иосиф откинул занавес и вошел к ней. Низенькая комнатка была битком
набита всевозможными вещами, даже с потолка, как принято в провинциальных
городках Иудеи, свисали корзины с провизией и бельем. Мару окружали дети -
девочка Иалта и оба мальчугана - Маттафий и Даниил.
Иосиф охотно предоставил воспитание дочери и сыновей Маре, он не умел
обращаться с детьми. Но и сегодня, как обычно, он смотрел, растроганный и
удивленный, на Маттафия, на своего третьего сына, - в сущности, старшего,