"Лион Фейхтвангер. Москва 1937" - читать интересную книгу автора

нужды мешает многим наслаждаться благами жизни: их тяготит сознание того,
что при разумном урегулировании вещей эту нужду можно было бы устранить.
Средний гражданин Союза живет пока еще хуже, чем средний гражданин в
некоторых других странах, но он чувствует себя более спокойным, более
довольным своей судьбой, более счастливым.


Глава II. КОНФОРМИЗМ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

"Вялость" москвичей. Писателю Андре Жиду был представлен поставивший
рекорд "стахановец" - рабочий, который, как сообщили Жиду, "не то за пять
часов работы выполнил норму восьми дней, не то за восемь часов - норму пяти
дней, точно я сейчас уже не помню. Я спросил, - продолжает дальше Жид, - не
означает ли это, что прежде этот человек затрачивал восемь дней на
выполнение пятичасовой работы". Жид удивляется, что вопрос его был принят
холодно и что ему предпочли не отвечать. Это дает Андре Жиду повод для
размышлений о "вялости" москвичей. Назвать это "ленью", добавляет он как
объективный наблюдатель, "было бы слишком резко". Однако он считает, что в
стране, в которой все рабочие действительно работают, стахановское движение
было бы излишне. Но у них, в Советском Союзе, говорит он, люди, будучи
предоставлены самим себе, немедленно дезорганизуются, поэтому, для того
чтобы подстегивать ленивых, было придумано стахановское движение; прежде,
говорит он, для этой цели имелся кнут.
Трудолюбие. Поразительные наблюдения делает Андре [ ]Жид.
Что касается меня, то я должен сказать, что мне бросились в глаза как раз
исключительные деловитость, активность, трудолюбие москвичей, которые мчатся
по улицам с сосредоточенными лицами, торопливо пересекают, как только
вспыхивает зеленый светофор, мостовую, теснятся на станциях метро, бросаются
в трамваи, автобусы, суетятся повсюду, как муравьи. На фабриках я почти не
видел, чтобы рабочий или работница поднимали глаза на посетителя: настолько
они были поглощены собственным делом. Я уже не говорю о тех, кто занимает
сколько-нибудь ответственное положение. Эти почти не уделяют времени для
еды, они почти не спят и не видят ничего особенного в том, чтобы вызвать по
телефону из театра, во время представления, человека только для того, чтобы
задать ему какой-нибудь срочный вопрос или позвонить ему в три или четыре
часа утра по телефону. Я нигде не встречал такого количества неутомимо
работающих людей, как в Москве. С другой стороны, я с сожалением замечал,
что на этих людях сказываются вредные последствия переутомления, работа
совершенно выматывает их. Почти все москвичи, занимающие ответственные
посты, выглядят старше своих лет. Если в Нью-Йорке или Чикаго я не обнаружил
американских темпов работы, то я обнаружил их в Москве.
Труд. Пора было бы положить конец этой "fable convenue"[1] о
лени русского человека. Народ, который еще двадцать лет тому назад почти
задыхался в нищете, грязи и невежестве, является в настоящее время
обладателем высоко развитой промышленности, рационализированного сельского
хозяйства, громадного количества новоотстроенных или до основания
перестроенных городов и, кроме того, полностью ликвидировал свою
неграмотность. Возможно ли, чтобы ленивые по природе люди могли выполнить
такую работу? Допустим, что Советскому Союзу посчастливилось найти
необычайно талантливых вождей, но даже если бы все гении, которыми на