"Лион Фейхтвангер. Успех (Три года из истории одной провинции)" - читать интересную книгу автора

В Англии примерно так же поступали с деятелями национального движения в
Ирландии. Некоторые из них объявляли голодовку.
В Америке были освобождены члены националистического клуба, подвергшие
линчеванию ни в чем не повинных негров. Иммигранты-итальянцы, коммунисты,
обвиненные в убийстве, несмотря на убедительные алиби, были присуждены
присяжными крупного американского города к смерти на электрическом стуле.
Все это совершалось во имя "республики", или "народа", или "короля", и
во всяком случае - во имя "права". В те годы дело Крюгера, как и ряд
других подобных дел, рассматривалось в июне месяце в Германии, в
провинции, именуемой Баварией. Германия в то время была еще разделена на
ряд отдельных, самостоятельных провинций; Бавария включала в себя
баварские, алеманские, франкские территории, а также, как это ни странно,
часть левого берега Рейна, так называемый Пфальц.



5. ГОСПОДИН ГЕССРЕЙТЕР БРОСАЕТ ВЫЗОВ ОБЩЕСТВУ

В модном сером костюме, легко помахивая красивой фамильной тростью с
набалдашником из слоновой кости, коммерции советник Пауль Гессрейтер, один
из присяжных в процессе Крюгера, вышел из своей уединенной виллы на
Зеештрассе, в Швабинге, неподалеку от Английского сада. Судебное заседание
было по техническим причинам перенесено на одиннадцать часов, и он решил
использовать свободное время, чтобы прогуляться. Вначале он думал
проехаться к Штарнбергскому озеру, в Луитпольдсбрунн, имение своей
подруги, г-жи фон Радольной, выкупаться в озере и затем позавтракать у
нее. На своем новом, купленном три недели назад, американском автомобиле
он свободно поспел бы обратно к началу судебного заседания. Но по телефону
ему ответили, что г-жа фон Радольная еще не вставала и не предполагает
подняться сегодня раньше десяти часов.
Ленивой, упругой походкой, медленно, грациозно шел Пауль Гессрейтер по
залитому июньским солнцем Мюнхену. Несмотря на ясное небо и свежий,
живительный воздух столь милой его сердцу Баварской возвышенности, он не
ощущал обычного чувства удовлетворения и довольства самим собой, всем
миром и своим родным городом. Он шел по широкой тополевой аллее вдоль
Леопольдштрассе, вдоль палисадников и мирных домов. Мимо, весело звеня,
мчались блестящие голубые трамвайные вагоны. По привычке он глядел на ноги
садившихся в вагоны женщин, высоко открытые, согласно моде тех лет. С
приветливой, несколько искусственной живостью отвечал на многочисленные
поклоны.
Многие из встречных кланялись ему, кое-кто с завистью, большинство -
доброжелательно. Да, хорошо жилось этому Гессрейтеру! Владелец бойко
работавшей фабрики "Южногерманская керамика Людвиг Гессрейтер и сын" и
значительного состояния, перешедшего к нему по наследству, один из
представителей уважаемого и очень богатого семейства, душа общества,
хороший спортсмен, всегда любезный, прекрасно для своих сорока двух лет
сохранившийся, он числился одним из пяти коренных мюнхенских бонвиванов.
Нигде знакомые не бывали охотнее, чем в его доме на Зеештрассе и в
Луитпольдсбрунне - поставленном на широкую ногу поместье его подруги.
Родной город г-на Гессрейтера, Мюнхен, с окружавшими его горами и