"Лион Фейхтвангер. Гойя, или Тяжкий путь познания" - читать интересную книгу автора

настроенного Агустина. А тут еще и Пепа со своими глупыми, наглыми
замечаниями. Да где же это видано, чтобы мужчина, на которого герцогиня
Альба в присутствии грандов Испании глядела, так, словно лежала в его
объятиях, выслушивал эту дурацкую критику, да еще от кого, от такой
хамоны. Он взял свой серый шелковый цилиндр и нахлобучил его Пепе по самые
уши.
- Для тебя все одно, как ни гляди на картину, что так, что этак, -
проворчал он.
Она стащила с себя цилиндр, высокая прическа растрепалась, и Пепа была
такой потешной и хорошенькой.
- Кончита! - крикнула она в ярости и, когда старуха появилась,
приказала: - Отопри дверь, дон Франсиско уходит!
Франсиско расхохотался.
- Брось, Кончита, - сказал он. - Ступай к себе на кухню! - И когда та
ушла, извинился. - Сегодня я не в духе, неприятности одолели. Да и твое
замечание о портрете не больно умно. Посмотри как следует и увидишь, что
рука не короткая!
Она дулась и настаивала на своем:
- Нет, короткая.
- У тебя нет глаза, но какая же ты хорошенькая, вот такая, как сейчас,
растрепанная, - сказал он добродушно. - Я подарю тебе новую куафюру, -
прибавил он ей в утешение и поцеловал ее.
Затем, уже лежа в постели, Пепа сказала:
- Знаешь, на днях возвращается дон Федерико. Мне передал это вместе с
приветом от адмирала капитан Моралес.
Положение менялось.
- Что ты будешь делать, когда адмирал действительно вернется? - спросил
Франсиско.
- Скажу то, что есть, - ответила она. - Скажу: "И кончено все между
нами, мой друг", - процитировала она один из своих романсов.
- Да, ему это будет неприятно, - вслух подумал Гойя. - Сперва потерять
Тулон, а затем тебя.
- Собственно, Тулон потерял не он, а англичане, - с деловым видом
сказала Пепа, взяв под защиту своего адмирала. - Но обвинят его, это уж
как водится.
Спустя некоторое время Франсиско вслух высказал мысль, которая все
время не давала ему покоя.
- А как же тогда твоя пенсия? - спросил он.
- Не знаю, - ответила она, не очень обеспокоившись. - Сколько-нибудь,
верно, оставят.
Завести себе содержанку не входило в расчеты Гойи. Большому художнику
это ни к чему. Кроме того, он подумал, что легко может представить себе
жизнь и без Пепы. С другой стороны, он считал вполне естественным, что
красивая женщина хочет жить в свое удовольствие, и было бы очень жаль,
если бы только потому, что он не дает достаточно денег, она в конце концов
досталась бы другому или же вернулась к своему адмиралу.

Он сказал ей равнодушно:
"Не тужи. Я позабочусь,
Чтобы ты жила, как прежде".