"Лион Фейхтвангер. Безобразная герцогиня Маргарита Маульташ" - читать интересную книгу автора

повинности получил и Виктринг. "Большего счастья нет, чем радовать друга
подарком", - процитировал древнего классика речистый аббат.
Люксембуржец присутствовал при том, как король Генрих беззаботно,
бесшабашно, милостиво и весело, сильно под хмельком, подмахивал эти
дарственные и откупные грамоты. Он и сам человек щедрый, но на такое
нахальство его бароны не решились бы. Не мешает наложить узду на старого
весельчака. А то раздарит всю страну, да еще спасибо скажет, что взяли, а
мальчик в конце концов останется при одной невесте, только и радости.
Бледная кроткая Беатриса, молодая жена короля Генриха, тоже смотрела с
испугом на то, как ее повелитель швыряется богатыми поместьями. Дома ее
приучили хозяйничать скаредно, с оглядкой; а этак, пожалуй, скоро сорочки
служанок позаложить придется. И она решила прибрать финансы к рукам; в ее
бледном, робком лице вдруг появилась какая-то ожесточенность.
На ближайшие дни был объявлен турнир. По этому случаю многим молодым
дворянам предстояло посвящение в рыцари. Маргарита не преминула
ходатайствовать перед мальчиком-супругом, чтобы он посвятил в рыцари и
своего пажа - Крэтиена де Лаферт. Глаза Иоганна стали еще меньше, упрямее:
он что-то проворчал. Маргарита настойчивее повторила свое пожелание. Принц
Иоганн злобно буркнул, что не намерен. Изо всех сил ткнул он пажа в бок
костлявым кулачком.
- Вот ему посвящение! - насмешливо бросил он, иронически скривив
длинное лицо.
- Бесконечно благодарен вашему высочеству за милость, - сказал Крэтиен
принцессе, весь побагровев, - но раз он не желает...
- Я, я желаю! - пылко сказала Маргарита своим звучным низким голосом.
Она побежала к отцу, к королю Иоганну. Смеясь, они дали согласие. Крэтиен
поблагодарил принцессу, охваченный самыми противоречивыми чувствами. Уж и
так товарищи отпускали грубые шутки насчет его зазнобушки.
В назначенный день состоялся блестящий турнир, которого Тироль ждал
много лет. Праздник вышел на славу. Четырех рыцарей закололи, семерых
смертельно ранили. Все находили, что давно уж не было так весело.
Король Иоганн тоже принял участие в побоище. Но так как до его сведения
дошло, что из страха победить его, короля, противники частенько бились с
ним только для виду, он выехал с гербом некоего Шильтгарта фон Рехберга.
Между жителями альпийских стран и чужеземцами уже не раз вспыхивала
ревнивая вражда; к тому же тирольские, каринтские господа опасались, как
бы влияние люксембуржцев на доброго короля Генриха не стало угрожать их
благоденствию. Таким образом, за веселой игрой таилась весьма серьезная
ожесточенная ревность, и если тот или другой противник разбивался, зрители
испытывали удовольствие. И вот случайно, или потому что кто-то выдал
Иоганна, скрывавшегося под чужим гербом, - но он скоро оказался
вовлеченным в поединок с самым грузным и лютейшим из всех тирольских
рыцарей, со свирепым бургграфом Фолькмаром. С беспощадной яростью
схватились они, и в конце концов король, проведший перед тем бурную ночь,
был сбит с коня, извалян в грязи, едва не затоптан, и когда его извлекли
из свалки, оказалось, что он сильно помят и исцарапан. Ему пришлось
выкупить у бургграфа своего коня за шестьдесят марок веронским серебром.
Но король затаил злобу на то, что его победил именно этот неуклюжий,
жадный, противный человек, он шутливо и с достоинством, невзирая на
хромоту и досаду, любезно и красноречиво, как знаток, восхвалял подготовку