"Лион Фейхтвангер. Сыновья ("Josephus" #2)" - читать интересную книгу автора

также, что от волнения, когда он говорит громко, его голос срывается, а он
хочет быть спокойным, тихим. Он прощает брату, произносит наконец
Домициан, что тот уже сегодня не титулует его как подобает, но к этому,
вероятно, надо еще привыкнуть.
Внимательно смотрит Тит на губы брата прищуренными глазами, взгляд
которых словно обращен вовнутрь.
- Не объяснишь ли ты мне, какие титулы? - спрашивает он, искренне
удивленный.
Он убежден, отвечает Домициан, что человек, чье тело покоится внизу, в
зале, назначил его единственным наследником. Веспасиан часто с ним об этом
говорил, он знает наверно, что был составлен соответствующий документ. Из
страха, чтобы это завещание не обнаружилось, Тит и не допускал его к
смертному одру отца. Он произносит эти слова тихо, краснея, изредка
запинаясь, очень вежливым тоном.
Тит слушает его по-прежнему спокойно и внимательно; он даже делает
записи, стенографирует по своей привычке некоторые фразы. Так как Домициан
все еще не может договорить свою мысль, то старшин машинально сглаживает
стилем воск, стирает написанное.
- Послушай-ка, Малыш, - приветливо обращается он к Домициану, когда тот
наконец умолкает, - я пригласил тебя сюда, чтобы высказаться откровенно.
Разве мы не можем поговорить друг с другом, как взрослые разумные люди?
Он твердо решил не поддаваться тому вздору, который только что выложил
брат. Все же, против воли, покраснел и он. Эта неспособность скрывать свое
волнение у них от матери.
Домициан ждал с боязливым любопытством, как отнесется Тит к его
дерзкому заявлению. Он опасался, что Тит накричит на него звенящим
голосом, ибо этот солдатский металлический голос всегда нервировал его и
вызывал робость. Спокойствие брата ободрило его. Метод, которого ему
посоветовал держаться Марулл, оказался, как видно, правильным. Поэтому,
продолжал Домициан все так же вежливо, он счел своим священным долгом
поставить брата в известность относительно занятой им позиции. Он готов
подтвердить и при свидетелях свое мнение насчет утаенного завещания. Если
Тит хочет избежать неприятностей, то пусть сделает его хотя бы
соправителем.
Тит устал. К чему вся эта долгая, ненужная болтовня, когда так много
дела? Министры требуют от него решений, сенат, губернаторы провинций,
генералы. Церемонии траурной недели, приготовления к похоронам
утомительны, отнимают время. Неужели Домициан действительно не понимает,
что Тит искренне хочет с ним договориться? Ах, как охотно разделил бы он с
ним власть! Но, к сожалению, работать с братом невозможно. Малыш такой
неуравновешенный и зловредный, что он разрушит в три недели созданное
десятью годами тяжелого труда.
Теперь глаза Домициана устремлены на портрет, на большой портрет
Береники. А Тит имеет кое-какие основания, заявляет он с тем же вежливым
коварством, ладить с ним. Ему будет нелегко отстоять эту даму вопреки
сенату и народу. Он не желает обидеть брата, но все же считает, что он,
Домициан, пользуется у римлян большей популярностью. Да будет ему
позволено напомнить, что, если бы он в свое время не удержал города, они,
пожалуй, сейчас не сидели бы здесь.
Тит внимательно слушает эту дикую, бредовую болтовню. Правда тут только