"Лион Фейхтвангер. Иудейская война ("Josephus" #1)" - читать интересную книгу автора

прославлением бедности и фактической жизнью богача, ни финансиста Клавдия
Регина, который носит на среднем пальце великолепную жемчужину, но, к
сожалению, не имеет денег, чтобы купить себе приличные ремни для башмаков,
ни даже самого императора. Каждое слово попадало не в бровь, а в глаз,
публика ликовала, надрывалась от смеха, и, когда, в заключение, актер
пригласил зрителей разграбить горевший на сцене дом, они пришли в такое
неистовство, какого Иосиф никогда не видел. С помощью сложных машин
горящий дом был повернут к зрителям так, что они увидели его изнутри, с
его соблазнительной обстановкой. Тысячи людей хлынули на сцену,
набросились на мебель, посуду, кушания. Орали, топтали друг друга, давили,
и по всему театру, по широкой площади перед ним, по гигантским стройным
колоннадам и по всему огромному Марсову полю разносилось пенье и визг:
"Кто здесь хозяин? Кто платит за масло?"


Когда Иосиф, по ходатайству Юста, получил приглашение на ужин к
Деметрию Либанию, ему стало страшно. По природе он был человек смелый. Ему
приходилось представляться и первосвященнику, и царю Агриппе, и римскому
губернатору, и это его отнюдь не смущало. Но к актеру Либанию он испытывал
более глубокое почтение. Его игра захватила Иосифа. Он восхищался и
дивился. Каким образом один человек, еврей Деметрий Либаний, мог заставить
тысячи людей, знатных и простых, римлян и чужестранцев, думать и
чувствовать, как он?
Иосиф застал актера лежащим на кушетке, в удобном зеленой халате;
лениво протянул он гостю унизанную кольцами руку. Иосиф, смущенный и
удивленный, увидел, как мал ростом этот человек, заполнявший собой весь
гигантский Театр Марцелла.
Это была трапеза в тесном кругу: молодой Антоний Марулл, сын сенатора,
еще какой-то едва оперившийся аристократ, затем еврей из совета Велийской
синагоги, некий доктор Лициний, очень манерный и сразу же Иосифу не
понравившийся.
Иосиф, попав в первый раз в богатый римский дом, неожиданно хорошо
ориентировался в непривычной обстановке. Назначение разной посуды, соусы к
рыбе, пряные приправы, овощи - во всем этом можно было запутаться. Однако,
наблюдая за несимпатичным доктором Лицинием, возлежавшим как раз против
него, он скоро уловил самое необходимое и уже через полчаса тем же
надменным и элегантным поворотом головы отказывался от того, чего не
хотел, и легким движением мизинца приказывал подать себе то, что его
привлекало.
Актер Либаний ел мало. Он жаловался на диету, на которую его обрекала
проклятая профессия, ах, и в отношении женщин тоже, и сообщил скабрезные
подробности о том, как некоторые антрепренеры вынуждали своих
артистов-рабов к насильственному воздержанию с помощью особого
прикрепленного к телу хитроумного механизма. Но за хорошие деньги знатным
дамам удавалось смягчить этих антрепренеров, и они изредка снимали на ночь
этот механизм с бедных актеров. Сейчас же вслед за этим он стал издеваться
над некоторыми из своих коллег, приверженцами другого стиля, над
нелепостью традиций, над масками, котурнами. Он вскочил, начал
пародировать актера Стратокла, прошествовал через комнату так, что его
зеленый халат раздувался вокруг него; он был в сандалиях без каблуков, но