"Жан-Луи Фетжен. Час эльфов ("Эльфы" #3) " - читать интересную книгу автора

наполовину человеком, один вид которого настраивал против него почти всех,
кто видел его впервые.
- Я просил тебя заняться Фрейром, - проворчал Утер. - Ты не должен
покидать его ни под каким предлогом, пока он не придет в себя!
- Да, именно поэтому я здесь. Лихорадка у него спала, и он очнулся
незадолго до рассвета... А кстати, он спрашивал тебя.
- Но, черт подери, ты бы мог сказать мне об этом!
- Я так и сделал.
Утер открыл рот, чтобы возразить, но раздумал, и его сжатый кулак
гневно рубанул воздух. С Мерлином было бесполезно спорить. Можно было
подумать, что ему доставляло мстительное удовольствие доводить Утера до
бешенства, причем это удавалось ему с такой легкостью, что становилось
оскорбительным.
- Побудь здесь с Артуром, - проворчал он, выходя из комнаты.
Он уже был в коридоре, когда до него донесся голос Мерлина:
- До тех пор, пока он не придет в сознание?
Утер проворчал что-то в ответ, заставив улыбнуться мужчину-ребенка.
Однако улыбка слетела с его губ, и лицо исказилось, как только шаги короля
стихли в коридоре. С самой зари у него в горле стоял мешающий вздохнуть ком.
Да, Фрейр очнулся, но, несмотря на все дружелюбие, которое Мерлин испытывал
к этому добродушному великану, он бы предпочел, чтобы его лихорадочное
забытье продлилось еще немного, хотя бы до вечера, когда закончится Совет...
Или, по крайней мере, чтобы он молчал.

Дождь прекратился, но день все-таки был зимним, холодным и сырым -
настоящая собачья погода, когда пропитываются влагой соломенные крыши, и
улицы заполоняют ручьи грязи с ошметками соломы. Погода совсем не подходила
к всеобщему празднику, но народу было так много, что город постепенно
обретал былую живость, а мысль о предстоящем угощении согревала сердца.
Каждый переулок, еще вчера отданный в распоряжение собакам, свиньям и курам,
сегодня был наполнен криками, красками, жизнью. Все лавки были открыты,
сапожники, оружейники, кабатчики, портные и бакалейщики выставили у своих
дверей зазывал, которые, надрывая глотки, заманивали покупателей. Те же, кто
был слишком беден, чтобы открыть собственную лавку - согнувшиеся под
тяжестью тряпья старьевщики, разливающие жир и сало продавцы свечей,
разносчики воды или торговцы вафельными трубочками, - выставляли свои
прилавки прямо посреди толпы и орали еще громче. Крестьяне из окрестных
деревень толкались рядом с разодетыми в пух и прах горожанами, разевая рты и
пяля глаза на бесстыжих публичных девок, свешивающихся с балконов, тратили
свои гроши в кабачках, где бочонки опустошались с невиданной быстротой, - и
весь этот народ месил сапогами жидкую грязь. Холод, сырость и моросящий
дождь, от которого блестели сланцевые крыши и размокали соломенные, сюда не
проникали. Людям было жарко. Их разогревало вино. Их согревали развратницы и
азартные игры. Ликование было несколько принужденным, но можно было
заставить себя поверить, что вернулись старые добрые времена, как было еще
до войны. Впрочем, на улицах Лота снова появились эльфы. Конечно, их было не
так много - в основном это были те, кто сопровождал старого друида Гвидиона
и принца Дориана, - но все же это зрелище ободряло, и к большому удивлению
голубокожих существ, их появление на запруженных народом улицах
сопровождалось неоднократными жизнерадостными тумаками или хлопаньем по