"Жан-Луи Фетжен. Час эльфов ("Эльфы" #3) " - читать интересную книгу авторапоявилась, пошли всадников на восток, ей навстречу. Скажи ему, что мы ждем
ее на Совете. - Думаешь, с ней приключилась какая-то беда? Утер улыбнулся другу. Как всегда, Ульфин был готов забить тревогу, тем более что герцогиня Хеллед де Соргалль была ему дорога, так же как память о герцоге Белинанте. - Может быть, ее застала непогода? - сказал он, стараясь говорить уверенным тоном. Но мне бы хотелось убедиться, что ей не нужна наша помощь. Королева рассчитывает сегодня днем на ее присутствие... Глаза Утера привыкли к потемкам в комнате, так плохо освещенной сквозь узкую бойницу, что в ней приходилось зажигать свечи даже днем. Он бросил взгляд в глубину алькова, и улыбка застыла на его губах, несмотря на все усилия казаться беззаботным и веселым. В складках длинного платья кормилицы сосредоточенно сосала грудь двухлетняя девочка, а Артур мирно посапывал, привалившись к другой груди. Крошка повернула к нему глаза, и как только увидела его, спрятала личико под рукой кормилицы. Это была дочь Игрейны, и та любила ее. По этой простой причине ему тоже хотелось ее любить, но она была ребенком Горлуа, рожденным от принудительной связи, в результате жестокого изнасилования в череде других, само воспоминание о которых было невыносимым для него... Кормилица сидела с обнаженной грудью перед двумя мужчинами, из толстого соска, от которого только что оторвалась девочка, медленно сочилось молоко; женщина хотела прикрыться, однако, держа на руках двух младенцев, не смогла этого сделать. - Дай мне Артура, - сказал Утер. каплю крови, которая окрасила молоко в розовый цвет. - У тебя кровь? - Это пустяки, - пробормотала кормилица, застегивая корсаж. Она встала на колени перед королем, потом выпрямилась, все еще прижимая к себе дочь Игрейны. - Это она кусается иногда. Но ничего страшного. С губ Утера едва не сорвалось: "У нее вкус к крови. Это от отца..." Около года минуло со дня смерти Горлуа, но память о герцоге-сенешале была такой же живой в душе Утера, как и испытываемая к нему ненависть. И ему казалось, что пока ребенок жив, эта ненависть никогда не умрет, а будет терзать его душу, словно раскаленное железо. - Она сейчас заснет, - промолвила кормилица. - Правда, Моргауза? - Не называй ее так. Она подняла на короля удивленный взгляд, испугавшись резкости его голоса. - Это имя ей не подходит, - объяснил он, стараясь придать голосу мягкость. - Отныне используйте лишь ее второе имя - Анна, как этого требуем мы с ее матерью. Женщина смиренно потупила глаза, что еще более усилило неловкость положения. У Анны были волосы матери, светлые и вьющиеся, и такой бледный оттенок кожи, что можно было принять ее за эльфийского ребенка. Она появилась на свет за несколько месяцев до рождения Морганы, и поскольку обе не имели ничего общего, кроме судьбы, сделавшей их обеих его дочерьми, двумя сводными сестрами, вышедшими из разных миров, настолько непохожих, что |
|
|