"Александр Евгеньевич Ферсман. Воспоминание о камне" - читать интересную книгу автора

Только вот красные капли саамской крови остались на тундрах, всех их не
соберешь, много их пролили наши старики, пока Куйву осилили...
И вдруг, увидев, что я засыпаю под ее несколько путаный рассказ,
Аннушка остановилась и неожиданно спросила меня:
- А сколько у тебя там дома быков?
- У меня? У меня нет оленей.
Она недоверчиво покачала головой и стала подбрасывать ветки в
потухавший костер.
На следующий день мы с ней пошли на Умбозеро и к вечеру были на берегу,
где нас нетерпеливо ждал отряд, готовый к переправе на Ловозерские тундры.
Мы ласково простились с Аннушкой, и она на прощанье повторила:
- Не забудь на Сейявре посмотреть на Куйву, он страшный-страшный.
Но нас интересовал не сам Куйва, а рассеянные в тундре капли саамской
крови, того замечательного красного камня Хибинских и Ловоэерских тундр,
имя которому эвдиалит7.
И нет ему равного во всем мире, как нет ничего дороже крови
человеческой, пролитой за свободу и жизнь.


АЛЕБАСТР


Белый-белый, как ваш сибирский хлеб, чистый, как сахар или лучшая
русская мука для макарон, - таким должен быть алебастр, - говорил мне
маленький быстрый итальянец, показывая бесформенные куски белого камня в
своей художественной мастерской.
Мы - в Вольтерре 8, угрюмой, нависшей на скалах крепости старой
Этрурии, в центре художественной обработки алебастра9. Этот камень находят
глыбами, неправильной формы, величиною с голову человека, среди
серо-зеленых глин безводной итальянской Мареммы, очищают от породы и
чистые куски, без трещинок и жилок, целыми возами, запряженными мулами,
отправляют по пыльной дороге наверх и Вольтерру.
Здесь больше 2 тысяч лет тому назад зародилось замечательное искусство
обработки этого мягкого белого камня. Ножом, скребком, сверлом, пилочкой,
мягкими деревянными палочками быстро и верно обрабатывается алебастр, и на
ваших глазах из бесформенного желвака вырастает каррарский бык, задумчивый
ослик или фигурка девочки.
Тихо поют мастера, что-то приговаривают другие, то вдруг раздастся
веселая общая песнь, подхватываемая десятками молодых голосов. Яркое южное
небо, ослепительное солнце, вдали сверкает полоска Средиземного моря,
где-то в дымке тумана, на севере, лежит Пиза, на востоке, за голыми
безжизненными хребтами - Сиенна с ее желтыми солнечными мраморами.
Город застыл в своем XV веке, когда, залитый кровью гражданской борьбы,
он ожесточенно бился за свободу, против Лорепцо Медичи, огромные камни
скатывались сверху, осаждавших обливали кипящим маслом, сбрасывали с круч
приставных лестниц... чтобы потом город оказался почти целиком вырезанным
го"- терявшими человеческий облик победителями.
Как будто бы застыл с тех пор свободолюбивый город: тихо раздаются
п&сни приезжих крестьян, тихо отбивают такт колеса машин, режущих мрамор и
алебастр на топкие пластинки. Из столетия в столетие передаются старые