"Александр Евгеньевич Ферсман. Воспоминание о камне" - читать интересную книгу автора

Я не узнавал старого упрямого кержака. Он взял с меня обещание, что я
приеду через год, через два на его копи, с оживлением рассказывал о своих
планах, о том, что Каменный Ров даст гранильщикам Свердловска новые
огромные заработки, что он раскроет, наконец, Мокрушу, что он снесет
дресьву и обнажит жилу с самоцветами. Он уже мечтал о возрождении Липовки
с ее красными и полихромными турмалинами...
Через много лет приехал я снова в Свердловск.
С горечью я узнал, что Хрисанфыч умер, простудившись на Ватихе, когда
надо было в воде устанавливать мотор. Но дело, поднятое им, не замерло.
Разрослись Изумрудные копи, на место старых полуголодных, бесправных
хищников пришли артели, объединившие старателей. Мои старые друзья по
изумрудной тайге, которых я навещал до войны в темные ночи в лесу,
сделались бригадирами. Техническая помощь приучила их к новому типу
работы, а огромный опыт, чутье камня, знание многочисленных неуловимых
признаков превратили их в ценнейших разведчиков. Вместо того чтобы
заниматься обработкой краденых изумрудов, гранильщики Свердловска,
объединились вокруг специального гранильного цеха государственных
гранильных мастерских. Зашумел мотор на Линовке, я впервые проникли под
землю наши горщики, под пашни деревни, нащупывая жилы розового лепидолита
и цветного турмалина.
В далекое прошлое ушли хрисанфычи, на смену тяжелому старательскому
труду одиночек пришли сильные артели с техническим оборудованием и
техническим руководством. Стали оживать уральские самоцветы, засверкали
бусинки в ожерельях дымчатого топаза и хрусталя, заискрились красные камни
в пятилучевых звездах горняков, заиграли своим затейливым рисунком броши
из пестроцветной орской яшмы, снова появились уточки и слоники, ладьи и
лодочки...
А на больших государственных гранильных фабриках десятками чысяч
каратов стал граниться зеленый самоцвет - изумруд - для экспорта: в
Англию, Францию, Америку, на Восток, в обмен на машины. На сотнях станков
гранильных фабрик в Свердловске и Петергофе твердые камни Урала стали
превращаться в валики для бумажной промышленности, в призмы и подпятнички
для наших точных приборов - часов, Оуссолей, весов, технический камень
стал вытеснять старые аляповатые поделки. Опыт старых гранильщиков
позволил быстро наладить повое дело, и сотни молодых учеников пришли на
смену старым гранильщикам, пионерам и фанатикам уральского камня.
Кипит, горит работа по созданию Хибин: города, дорог, рудника, фабрики,
буровых, улиц, электростанции, школ, домов - ну, словом, всего того, что
нужно человеку, когда он на голом месте растит "новостройку".
Пронченко пришел сюда еще молодым комсомольцем с самыми первыми
разведочными партиями 1929 года. Сначала он жил в каменном сарайчике на
Ворткуай, построенном еще в прошлом году и гордо называвшемся
"небоскребом", - действительно, это был первый каменный дом на всем
просторе десятков тысяч километров Кольских тундр.
Потом он со своей партиен пост},',ял деревянные бараки, в которых
осенью того же 1929 года разведчики впервые смело и решительно начали
говорить о сказочных богатствах апатита, здесь в глухую декабрьскую ночь
С. М. Киров сам готовил диспозицию к бою...
с темнотой полярной ночи, с неверием старых, заскорузлых геологов, с
неведомыми еще силами Заполярья, со снегами, морозами и вьюгами.