"Клод де ля Фер. Уйти от погони, или Повелитель снов " - читать интересную книгу автора

Вечно пьяный и больной "французской болезнью" царь Иван Васильевич,
прозванный в народе Душегубцем и Грозным, был умерщвлен одним их солдат
Ордена так, что смерть его была воспринята русскими, как избавление Божие от
слуги Дьявола.
Вступившему на Престол сыну его Федору Ивановичу другие солдаты Ордена
изо дня в день подсыпали в кушанье не отраву даже, а средство, от какого
человек видит картинки наяву и ведет себя, как дите малолетнее <По-видимому,
наркотики.>. В первый же год правления новый царь получил прозвание Дурачка
и Блаженного. И потерял к тому же мужскую силу, сумев зачать с женой своею
Ксенией чего-то там, что она выкинула, да потом худосочную девчушку,
промучавшуюся на свете недолго, да, в конце концов, и отошедшую в мир иной.
Будь то в державе европейской - конец бы пришел этому самому Федору
Ивановичу. А на Руси слово о блаженстве да дури не уничижительно звучит, а
совсем иначе, чем в Риме либо в Париже. Блаженные на Руси почитаются
возлюбленными Богом людьми. И никакие порочащие царя Федора слухи,
распространяемые солдатами Ордена, тайно живущими в Московитии, не могли
разрушить трон Рюриковичей.
И тогда Федора Ивановича отравили по-настоящему. Молодым умер
возлюбленный Богом царь, в сорок два года всего.
Но прежде солдат Ордена убил младшего брата его Димитрия, жившего
почему-то не в Москве, а в городе Угличе. Хоть от седьмой жены старого царя
Ивана Васильевича было дите, и больное, как отец, "французской болезнью"
<сифилисом.> со дня своего рождения, дикое существо, злобное, убивающее в
семилетнем возрасте кур собственной острой сабелькой, кусающее груди
кормилице своей зубами, рвя их в клочья а все же был он царевой крови,
потому могли такого и на престол московский возвести. Хотя бы потому, что
Грозного царя вдруг народ русский по дури своей памятью всеобщей возлюбил и
стал вспоминать о нем только хорошее.
Близко к царскому дитю подойти людям Рима было невозможно, ибо окружен
он был только кровными родичами своими из семейства бояр Нагих.
Вот и решено было в Самборе убить цареныша первым, а бездетного Федора
Ивановича вторым.
- На место умершего Федора Ивановича пришел новый царь, избранный. По
имени Борис Федорович <Годунов.>, - продолжил свою повесть полуспящий
падре. - Один из тех редких бояр, к кому наши тайные люди подкрасться не
сумели. А мы надеялись, что станет царем князь Мстиславский. Либо ...нов
Федор Никитич - муж именитый, старому царю племянник по женской линии, тайно
принявший католичество еще при жизни Грозного.
- Дальше! - приказала я, ибо о том, что происходит сейчас на Руси,
много говорили при дворе короля Анри, но слишком путано и не откровенно.
- Было решено воскресить того мальца, что был убит перед Федором
Ивановичем.
- Аки Христос воскресил Лазаря? - усмехнулась я. - На то даже у святой
римской церкви сил и права нет.
- Зачем, как Лазаря? - пожал плечами падре. - Отобрали детвору из числа
слуг боярских, стали в тайных школах воспитывать, а потом - не знаю точно -
то ли один из них, то ли сам по себе иной московский самозванец выискался:
прокричал себя на границе с Речью Посполитой сыном царя Ивана Васильевича.
- Умно, - согласилась я. - Народ доверчив именно там, где ложь ему
говорится вслух самая глупая и самая откровенная.