"Беппе Фенольо. Личные обстоятельства " - читать интересную книгу автора

бы солдат на берегу, целящихся ему в голову из семи, восьми, десяти
винтовок. Его рука метнулась к кобуре, но нашла ее пустой - пальцы нащупали
лишь немного жидкой грязи. Ну конечно, он его потерял, выронил, съезжая вниз
головой по косогору. В отчаянии он повернул голову и посмотрел в кусты. Лишь
один солдат был близко, в двадцати шагах: он следил за мостом, винтовка
плясала у него в руках. С оглушительным плеском Мильтон плюхнулся животом в
воду. Рывок - и вот он уже у берега. Позади снова кричали, возобновилась
пальба. Он вполз на берег и побежал по нескончаемому голому лугу. Он
старался бежать быстро, но из этого ничего не вышло: у него подогнулись
колени. Он упал. Солдаты орали во всю глотку. Чей-то дикий голос поносил
солдат. Две пули ткнулись в землю рядом с ним - мягкие, желанные. Он
поднялся и побежал, без напряжения, спокойно, даже не зигзагами. На него не
жалели патронов, пули летели стаями, россыпью. Они летели не только
вдогонку, но и сбоку, несколько солдат взяли левее, чтобы перехватить его, и
стреляли с упреждением, как стреляют птицу. Пули, летевшие наперерез,
страшили его неизмеримо больше: у тех, кто палил вдогонку, прямо по нему,
были все шансы уложить его наповал. "В голову! В голову-у-у!" У него больше
не было пистолета, чтобы застрелиться, он не видел поблизости ни единого
дерева, о которое можно было бы размозжить голову; на бегу он сдавил обеими
руками горло, чтобы задушить себя.
Он бежал все быстрее, все раскованнее, сердце стучалось в грудь, но не
изнутри, а снаружи, будто требовало: пустите меня на место! Он бежал, как
никогда в жизни не бегал, как никто никогда не бегал, и гребни холмов
впереди, потемневшие от воды и отполированные ливнем, отражались сверкающей
сталью в его широко раскрытых полуслепых глазах. Он бежал - и выстрелы и
крики затухали, тонули в бескрайнем непреодолимом болоте между ним и
врагами.
Он все бежал и бежал, но уже не касаясь земли: тело, дыхание, движения,
усилия - ничего этого больше не было. Он бежал по новым, а быть может,
неузнаваемым для его невидящих глаз местам, и вдруг его мозг ожил. Но мысли
шли снаружи, они ударяли его в лоб, точно камни, выпущенные из рогатки. "Я
жив. Фульвия! Я жив. Фульвия, сейчас ты меня убьешь".
Он бежал и бежал, равнина перешла в ощутимый подъем, но ему казалось,
что он бежит по ровному полю, сухому, упругому - одно удовольствие.
Неожиданно на пути появился поселок. Мильтон взвыл и бросился в сторону,
огибая поселок, мчась во всю мочь. Но когда он его миновал, он вдруг
повернул обратно, обегая поселок с другой стороны. Ему необходимо было
видеть людей, чтобы убедиться: он жив, он не бесплотный дух, парящий в
воздухе в ожидании ангелов с их сетями. Он вернулся к началу поселка и
теперь бежал по улице. Из школы как раз выходили дети, они остановились на
крыльце и смотрели на угол, за которым раздавался гулкий топот по мостовой.
Из-за поворота вылетел Мильтон, похожий на взмыленную лошадь: глаза
совершенно белые, открытый рот в пене, при каждом ударе ногой о дорогу с
туловища брызжет грязь. Кто-то закричал - может быть, учительница у окне, но
он был уже далеко, у последнего дома.
Он бежал с выпученными глазами, почти не видя земли и совсем не видя
неба. Он был один - полное ощущение тишины и покоя. Но он продолжал бежать -
легко, неудержимо. Вот впереди возникла роща, и он устремился к ней. Но едва
ступил под деревья, ему показалось, что они стоят плотной, без единого
просвета стеной, и в метре от этой стены он рухнул на землю.