"Юрий Фельштинский. Троцкий о Сталине " - читать интересную книгу автора

своего вождя. Те черты, которые позволили Сталину организовать величайшие в
человеческой истории подлоги и судебные убийства, были, конечно, заложены в
его природе. Но понадобились годы тоталитарного всемогущества, чтобы придать
этим преступным чертам поистине апокалиптические размеры.
Несомненно, что с тех пор, как он оказался на вершине власти, им
владеет неуверенность, ему вообще несвойственная, но все усиливающаяся. Он
сам слишком хорошо знает свое прошлое, несоответствие между амбицией и
личными ресурсами, ту третьестепенную роль, которую он играл во все
ответственные критические периоды и собственное его возвышение кажется ему,
не может не представляться ему результатом не только собственных упорных
усилий, но и какого-то странного случая, почти исторической лотереи. Самая
необходимость в этих гиперболических похвалах, в постоянном нагромождении
лести есть безошибочный признак неуверенности в себе. В повседневной жизни в
течение лет он мерил себя в соприкосновении с другими людьми, он не мог не
чувствовать их перевеса над собой во многих отношениях, а иногда и во всех.
Та легкость, с какой он справился со своими противниками, могла в течение
известного короткого периода создать у него преувеличенное представление о
собственной силе, но в конце концов должна была при встрече с новыми
затруднениями казаться ему необъяснимой и загадочной. На лицах всех
представителей старого поколения большевиков он видел или чувствовал
ироническую улыбку, здесь - одна из причин его ненависти к старой
большевистской гвардии. Он живет [с опасением], не появится ли какой-либо
новый, неожиданный комплекс обстоятельств со знаком минус, который сбросит
его вниз. С известного момента его возвышения обнаруживается загадочный и
тревожный автоматизм".
Из этой незаконченной Троцким второй части рукописи американские
издатели уже после убийства Троцкого скомпоновали еще пять глав, которые,
очевидно, так и не были бы никогда закончены Троцким. Дело в том, что уже в
начале 1940 года Троцкий приготовился к своей смерти. Он как бы ожидал ее.
Он не работал более над биографией своего убийцы. А в феврале-марте 1940 г.
написал завещание - своеобразный эпилог к незаконченной рукописи:
"Высокое (и все повышающееся) давление крови обманывает окружающих
насчет моего действительного состояния. Я активен и работоспособен, но
развязка, видимо, близка. Эти строки будут опубликованы после моей смерти.
Мне незачем здесь еще раз опровергать глупую и подлую клевету Сталина и
его агентуры: на моей революционной чести нет ни одного пятна. Ни прямо, ни
косвенно я никогда не входил ни в какие закулисные соглашения или хотя бы
переговоры с врагами рабочего класса. Тысячи противников Сталина погибли
жертвами подобных же ложных обвинений. Новые революционные поколения
восстановят их политическую честь и воздадут палачам Кремля по заслугам.
Я горячо благодарю друзей, которые оставались верны мне в самые трудные
часы моей жизни. Я не называю никого в отдельности, потому что не могу
назвать всех.
Я считаю себя, однако, вправе сделать исключение для своей подруги,
Натальи Ивановны Седовой. Рядом со счастьем быть борцом за дело социализма
судьба дала мне счастье быть ее мужем. В течение почти сорока лет нашей
совместной жизни она оставалась неистощимым источником любви, великодушия и
нежности. Она прошла через большие страдания, особенно в последний период
нашей жизни. Но я нахожу утешение в том, что она знала также и дни счастья.
Сорок три года своей сознательной жизни я оставался революционером; из