"Ю.Г.Фельштинский. Разговоры с Бухариным " - читать интересную книгу автора

прямое отношение к тому "пролетарскому гуманизму", мыслями о котором был
заполнен весь последний период жизни Бухарина и концепцию которого вообще
правильно будет рассматривать как его общественно-политическое завещание.
Без этого завещания фигуру Бухарина, как человека и политического деятеля,
вообще нельзя правильно понять, как, впрочем, правильно и обратное:
подлинное значение "пролетарского гуманизма" правильно понять можно только
на фоне общей биографии Бухарина ...


Как ясно из всего предыдущего, меня очень интересовал вопрос об этом
"гуманизме", о причинах, которые тогда привели Бухарина к выводу о
необходимости поставить гуманистические элементы марксизма в центр всей
своей общественно-политической работы, и о конкретных выводах, которые
Бухарин из своего гуманизма делал. И в разговорах с ним я с разных сторон
подходил к этой теме. От таких разговоров Бухарин отнюдь не уклонялся,
наоборот, у меня было определенное впечатление, что он их даже ищет. Но
прямого ответа на эти мои вопросы я от него не получал, и в конечном счете
для меня так и осталось неясным, в чем же было дело: то ли он не хотел,
полностью посвящать в свои выводы человека, который не разделял основ его
коммунистических убеждений, то ли он боялся и для самого себя в краткой
формуле дать обобщающий вывод из установленных им посылок? Тем не менее эти
разговоры дали мне очень много материалов для выяснения вопроса о корнях и
выводах бухаринской концепции "пролетарского гуманизма".
Эта концепция сложилась у Бухарина под впечатлением от принудительной
коллективизации и острой борьбы внутри партии, которая с нею была связана.
Жестокость, с которою эта коллективизация проводилась, была совершенно
исключительной, и когда я как-то заметил, что об ужасах коллективизации за
границей известно достаточно много, Бухарин даже рассердился на меня и резко
бросил, что все, напечатанное за границей, дает лишь очень слабое
представление о том, что творилось в действительности. Бухарин был буквально
переполнен впечатлениями от рассказов непосредственных участников кампании
по проведению коллективизации, которые были потрясены виденным: ряд
коммунистов тогда покончили самоубийством, были сходившие с ума, многие
бросали все и бежали куда глаза глядят ...
"Мне пришлось многое видеть и раньше, - говорил Бухарин, - в 1919
году, когда я выступил за ограничение прав Чека на расстрелы, Ильич провел
решение о посылке меня представителем Политбюро в коллегию ВЧК с правом
вето. "Пусть сам посмотрит, - говорил он, - и вводит террор в рамки, если
это можно... Мы все будем только рады, если ему это удастся!" И я
действительно такого насмотрелся - никому не пожелаю... Но 1919 год ни в
коей мере не идет в сравнение с тем, что творилось в 1930--32 гг. Тогда была
борьба. Мы расстреливали, но и нас расстреливали и еще хуже ... А теперь шло
массовое истребление совершенно беззащитных и несопротивляющихся людей - с
женами, с малолетними детьми ..."
Но самым худшим, наиболее опасным для судеб революции, с точки зрения
Бухарина, были даже не эти ужасы коллективизации, а глубокие изменения во
всей психике тех коммунистов, которые, проводя эту кампанию, не сходили с
ума, а оставались