"Джейн Фэйзер. Ключ к счастью " - читать интересную книгу автора

беременность, и преждевременные тяжелейшие роды, и страшные последствия. Ее
собственная мать и отчим уговаривали ее забыть обо всем - если не забыть, то
примириться с происшедшим, потому как горю не поможешь, - оставить все в
прошлом.
Но Пен не могла, не хотела согласиться с тем, что существо, которое
взрастало в ее чреве, шевелилось и брыкалось там, давая о себе знать,
которое стремилось выйти на свет Божий, чтобы жить... Нет, это существо не
может так просто быть вычеркнуто из мира, списано со счетов.
Она не верила, что ребенок родился мертвым: ведь она собственными ушами
слышала его крик...
Это и считали ее навязчивой идеей, даже душевным расстройством. Она
приняла решение вернуться на службу в окружение принцессы Марии, к жизни,
какую вела и знала раньше. Чтобы подтвердить: она здорова, что бы ни думали
окружающие. Но под обличьем обыкновенной придворной дамы, вдовы известного в
высших кругах человека, продолжала жить фанатичная убежденность, что ее
ребенок жив.
Ее взгляд задержался на высокой конторке возле окна - там лежала
огромная семейная Библия, в которой были чистые листы для записи дат
рождений, смертей, браков. Она быстро пересекла комнату. Библия была открыта
на Псалтыри. Пен начала поспешно листать тончайшие страницы, липнувшие к ее
влажным от волнения пальцам, которые она отирала о серую камчатную юбку...
Вот они, записи. Сколько их! Она отыскала самые последние. Никакого
упоминания о рожденном - или мертворожденном - 7 июля 1550 года ребенке. Она
еще раз лихорадочно просмотрела все записи: браки, рождения, смерти. Ее брак
с Филиппом. Его смерть. О том, что Майлз сделался наследником графского
титула, сообщается буквами чуть не вдвое большими по размеру, чем все
остальные. Конечно, он ведь всегда был любимчиком матери, которая считала,
что лишь по недоразумению он не сделался ее первенцем. И восполняла этот
пробел тем, что относилась к нему как к таковому.
Пен оглядела огромную комнату. Где же могло быть то, что она ищет, что
может хоть в какой-то степени приоткрыть тайну, помочь в ответе на терзавший
ее вопрос? И сколько вообще времени в ее распоряжении, пока кто-нибудь не
заявится? Когда еще у нее будет возможность проникнуть сюда?
Где же искать?.. Она подошла к шкафчику. В одном из его ящиков, она
помнила, лежали деловые бумаги, связанные с поместьем и еще с чем-то.
Филипп, бывало, вынимал их оттуда при ней. В дверце шкафа торчал ключ. Она
повернула его, выдвинула наугад один из ящиков.
Позади нее открылась дверь. От волнения она, видимо, забыла ее
запереть.
Сердце у Пен замерло. Дыхание остановилось. Она собрала все силы и
медленно повернулась. Хорошо, если это Робин, ужасно, если свекровь.
Это не был ни тот, ни другая. Не в состоянии выговорить ни слова, она
молча смотрела на вошедшего. Первой мыслью было: кто-то из слуг. Но она тут
же отбросила предположение: ни одежда незнакомца, ни то, как он держался, не
давали повода причислить его к этой категории. Вероятнее всего, он
неизвестный ей близкий знакомый хозяев.
Его темные глаза под узкими точеными бровями и высоким лбом
рассматривали ее спокойно и, как ей показалось, даже слегка высокомерно. Пен
решила ответить ему тем же. У него были крупный прямой нос, слегка
выдвинутый подбородок, красивые очертания губ. В нем чувствовалась сила,