"Джейн Фэйзер. Почти невинна " - читать интересную книгу автора

рог, призывая воинов к оружию. Требуя собраться на большом дворе. Его люди
будут готовы к атаке, но позволят врагам сделать первый шаг, хотя нападающие
ничего не знают о словах умирающего шпиона, вырванных пытками и послуживших
предупреждением тем, кого собирались принести в жертву.
Женщина в его объятиях чуть отстранилась и приподняла голову.
- Что это?
Топот бегущих ног, спотыкающиеся шаги эхом отдались на каменных плитах
коридора и замерли перед тяжелой дубовой дверью. Дверь распахнулась.
- Госпожа, нас предали!
На пороге стоял монах в подпоясанной шнуром сутане францисканского
ордена, судорожно сжимая грудь, из которой торчала рукоять кинжала. Как ни
странно, крови не было. Монах вдруг вытянулся и рухнул на пол. Только тогда
из раны медленно пополз алый ручеек.
- Что это? - повторила женщина, хватаясь за горло и с ужасом взирая на
любовника: очевидно, на нее наконец снизошло озарение. - Что ты наделал?
- То самое, что ты собиралась сделать со мной, - пояснил он голосом,
спокойным, как летнее море, и, молниеносно развернувшись, выхватил из-за
пояса нож.
Еще мгновение, и оружие, пролетев в воздухе, вонзилось в сердце воина,
пытавшегося перескочить через мертвеца. Воин, остановленный в прыжке, упал.
Острый, хищно блестевший двузубый клинок выпал из его руки и со стуком
покатился по полу.
Женщина внезапно поперхнулась, издала жалобный, сдавленный стон,
по-прежнему отчаянно хватаясь за горло. Глаза в ужасе расширились.
- Что ты сотворил со мной?
- Только то, что ты намеревалась сотворить со мной, - повторил он.
Ее взгляд метнулся к кубкам, и лицо исказилось страхом. Она согнулась
пополам и, обняв руками живот, вскрикнула:
- Помоги! Во имя Господа, помоги мне!
Он осторожно опустил ее на пол, не в силах испытывать жалость к
женщине, страдающей от мук, которые она хотела уготовить для него. Только
она знала, как действует подсыпанный в вино яд.
Ее глаза подернулись дымкой, начали мутнеть. Тело ритмически
содрогалось, но сознание, похоже, уже покинуло женщину. Мужчина встал перед
ней на колени и наспех пробормотал слова церковного отпущения, как
предписывал папский эдикт. Несмотря на бесчисленные тяжкие грехи,
совершенные этой женщиной, несмотря на то что руки ее были по локоть в
крови, он не мог хладнокровно предать ее вечному проклятию.
Продолжая шептать, он вдруг заметил какие-то новые судороги, отличные
от тех, что сотрясали ее тело. Это ребенок прокладывал себе путь в мир.
Мужчину на мгновение обуяла нерешительность. Ребенок его, но зародился
и вырос в чреве преступницы и уже потому ничего не значил для Джона. Если он
сейчас уйдет, дитя погибнет вместе с матерью. Вероятно, ему все равно не
жить: какие шансы у восьмимесячного малыша? Но что-то в этой примитивной
борьбе за жизнь, в слепой потребности увидеть свет не позволило Джону
равнодушно отвернуться.
Он поднял подол сорочки и помог ребенку родиться. Головка показалась в
тот самый момент, когда мать в последний раз вздохнула. К его изумлению,
девочка тут же залилась прерывистым плачем. Она родилась маленькой, чего
следовало ожидать от недоношенного ребенка, зато ручки и ножки оказались на